Скитания. Александр Волков

и их козни.

      – Это хорошо… хорошо… – повторял Джакомо, входя за сестрой в прохладу хижины.

      Перед гостем появился кувшин кианти,[23] хозяйка положила на чисто выскобленный стол ломоть хлеба, кусок козьего сыра, головку сладкого лука, поставила блюда с соленым миндалем и с улитками[24] – угощение бедняков.

      Вскоре собралась вся семья. Первым прибежал к ужину проголодавшийся Фелипе, а за ним пришел и усталый Джованни Бруно. Бросив мотыгу за дверью и утерев пот со лба, он радушно приветствовал шурина, с которым не виделся уже пять лет.

      Обводя взглядом выбеленные мелом стены комнаты в домишке Бруно и бедную ее обстановку, Джакомо сказал:

      – Ну, зятек, вижу, что, пока мы с тобой не видались, ты богатства не нажил!

      Бруно кивнул головой:

      – Как видишь, друг. От аренды клочка земли не выстроишь каменного дворца, как у ноланских богачей. Лучше расскажи, как у тебя дела идут, как торговля сукном?

      Джакомо Саволино беззаботно махнул рукой:

      – Лопнула торговля! Разве при испанцах наторгуешь? Задушили поборами. Мой флорентийский родич Бассо Беллини, с которым мы торговали на паях, разорился первым, а за ним полетел и я…

      Фраулиса с неудовольствием заметила:

      – Он с детства такой, наш Джакомино. От любой беды смешком отделывается.

      – А чего горевать, сестра? – весело отозвался неудачливый купец. – Тебя заботы да тревоги иссушили, а я видишь какой гладкий!

      – Значит, не голодаешь, – сделала вывод Фраулиса.

      – Что верно, то верно, – захохотал сер Джакомо. – Я новое дело нашел, оно и спокойнее и прибыльнее торговли. Бьюсь об заклад, нипочем не отгадаете какое! – И, не дождавшись ответа, Саволино объяснил: – Я содержу в Неаполе ученический пансион.

      Фраулиса не поняла.

      – Нанял дом у обедневшего патриция и принимаю учеников, сынков богатых родителей. Я их кормлю и пою, их обучают нанятые мной учителя, а за все это… – Джакомо прищелкнул пальцами, – мне в кошель сыплется звонкая монета.

      Джованни Бруно с уважением посмотрел на шурина.

      – Завидую твоему умению изворачиваться, – со вздохом сказал он. – Только вот чего я в толк не возьму. Ты в науках не больно много смыслишь, как же проверяешь учителей? Они, может, такого нагородят…

      – Ну, уж нет, – самодовольно возразил содержатель пансиона. – Я кого попало не беру. Мои педагоги известны всему Неаполю, так что и заведение мое в почете.

      – Радуюсь твоему успеху, – искренне молвил Бруно.

      – А я хочу, чтобы от моего успеха и вам была польза. Дело такое, брат! – Он притянул к себе Фелипе и погладил по темным волнистым волосам. – Парень растет, и надо ему определить дорогу в жизни. И вот мое предложение: я хочу взять в пансион Фелипе и кого-нибудь из мальчишек брата Шипионе.

      – Спасибо, брат, да ведь у нас звонкой монеты нет, – попытался отшутиться Джованни.

      Но Саволино побагровел так, что чуть не брызнула кровь из тугих щек, и яростно грохнул кулаком по столу.

      – Ну, зять!.. Если б не наша давняя дружба…

23

Кианти – сорт виноградного вина.

24

Итальянские крестьяне разводили съедобных улиток в хорошо удобренной почве.