Изгои. Сьюзан Хинтон

врезал парню так, что зуб ему выбил. Просто незнакомому человеку врезал. Но Джонни в банде был всеобщим любимцем, и Далли не мог его ударить. Далли ведь его тоже любил. Далли вскочил, сунул кулаки в карманы и, нахмурившись, ушел. И больше не возвращался.

      Черри вздохнула с облегчением.

      – Спасибо. Он до смерти меня напугал.

      Джонни даже удалось восхищенно улыбнуться.

      – А по тебе и не сказать было. С Далли так никто не разговаривает.

      Она улыбнулась.

      – Кроме тебя, как я посмотрю.

      У Джонни заполыхали уши. Я все таращился на него. Джонни ведь не просто храбрости набрался, чтоб такое Далли сказать, – Джонни готов был землю целовать, по которой Далли ходит, я в жизни не слышал, чтоб Джонни кому-нибудь хоть слово поперек сказал, а уж тем более – своему кумиру.

      Марсия рассмеялась. Она была чуть пониже Черри. Миленькая, конечно, но куда там до Черри Баланс.

      – Садитесь с нами. Будете нас защищать.

      Мы с Джонни переглянулись. Он вдруг широко улыбнулся, вскинув брови, так что они уползли под челку. В глазах у него явно читалось – будет что парням рассказать! Мы склеили двух девчонок, и шикарных, не каких-нибудь там. Нет, девах-грязерш нам не надо, нам подавай высшее общество. Газ очумеет, когда я ему расскажу.

      – Ладно, – небрежно ответил я, – можем и пересесть.

      Я сел между ними, а Джонни сел рядом с Черри.

      – А лет вам сколько? – спросил Марсия.

      – Четырнадцать, – сказал я.

      – Шестнадцать, – сказал Джонни.

      – Надо же, – сказала Марсия, – а я думала, вам обоим по…

      – Шестнадцать, – договорила за нее Черри.

      За это я был ей очень признателен. Джонни знал, что ему на вид больше четырнадцати не дашь, и здорово переживал из-за этого.

      Джонни засмеялся.

      – А чего это вы нас не боитесь, Далли же вы испугались.

      Черри вздохнула.

      – Вы слишком милые, вас не испугаешься. Ну, во-первых, ты молчал, когда Даллас говорил пошлости, а ты заставил его от нас отвязаться. А когда мы предложили вам пересесть к нам, вы не стали вести себя так, будто мы вам предлагаем провести с нами вечер. Кроме того, я наслышана о Далласе Уинстоне, и вживую он выглядит раза в два злее и страшнее. А у вас вид не злобный.

      – Ну да, – устало отозвался я, – мы юные и невинные.

      – Нет, – медленно сказала Черри, внимательно глядя на меня, – не невинные. Слишком много вы всего повидали. Просто вы не… пошлые.

      – Далли нормальный, – заступился за него Джонни, и я кивнул.

      За друзей надо горой стоять, что бы они ни сделали. Мы банда, а в банде все друг за друга. Если за своих не стоять, вместе не держаться, не быть братьями, то это, считай, и не банда. Это уже свора. Рычащая, подозрительная, вечно грызущаяся свора, вроде вобов в их высшем обществе или нью-йоркских уличных банд, или волков в лесу.

      – Он злой, конечно, но парень классный.

      – Он отстал бы, если б вас знал, – сказал я, и это была правда.

      Когда к Стиву приезжала погостить двоюродная сестра из Канзаса,