Улыбка 45-го калибра. Дарья Донцова

мне трубку.

      – Просила же не звать! – возмутилась я.

      – Кого? Меня? Ничего не слышала, – отрезала Ольга.

      Пришлось покориться.

      – Простите, Дарья, – задребезжал в трубке старческий голос, – понимаю всю глупость моего звонка, но вы не можете взглянуть на это яйцо?

      – Зачем? – обозлилась я.

      – Там на самом верху есть узор из зеленых камешков, их всего двенадцать. Так вот, одиннадцать – цвета травы, а один – синий. Это маменька камешек потеряла, а папенька вставил другой, но не угадал, а может, не достал нужного изумруда.

      Я быстро поднялась к себе в спальню, захлопнула плотно дверь и сердито спросила:

      – Какого черта идиотничаете? Кто дал вам мой телефон?

      – В газете «Улет» подсказали.

      – Вот оно что, – разозлилась я, – больше не смейте мне звонить!

      – Душенька, я очень старая, мне девяносто два года, – пробурчала бабка, – уж извините, коли побеспокоила.

      – Хорошо, хорошо, только больше не звоните.

      – Ну скажите, сделайте милость…

      – Что?

      – Вы брали яичко?

      – НЕТ!!! – заорала я так, что задрожали стекла. – НЕТ!!!

      – Ах, какая жалость, – заплакала старуха, – так надеялась, что оно у вас.

      От неожиданности я спросила:

      – Почему?

      – Ну мы могли бы поменяться. Вы мне – яичко, а я вам… Выбор большой! Картину Репина, например, или серебряный кофейный сервиз… Не хотите?

      – Вы коллекционер?

      – Нет.

      – Зачем вам яйцо?

      – Ах, ангел мой, оно было талисманом нашей семьи.

      – Вы мать Юрия Анатольевича Рыкова?

      – Упаси бог! – вскричала дама. – Он сын Анатолия, который обокрал нас. Долгие годы мы считали яйцо исчезнувшим, естественно…

      – Погодите, – перебила я говорившую, – вы кто?

      – Амалия Густавовна Корф, – с достоинством представилась дама. – Вообще-то фон Корф, но уже давно приставку мы опускаем. Наш род…

      – Постойте, яйцо принадлежало вам?

      – Да.

      – Но Рыков рассказывал о своей бабке-фрейлине, которая получила его в подарок от императрицы!

      Собеседница неожиданно звонко, совсем не по-старушечьи рассмеялась.

      – Бог мой, какое вранье! Юра, наверное, думает, что все Корфы уже покойники. Ан нет, я еще жива, скриплю потихоньку и такого рассказать могу. Фрейлина! Да его отец, Анатолий, служил в дворниках, как сейчас помню…

      – Амалия Густавовна можно к вам приехать?

      – Отчего нет, душенька?

      – Но уже поздно.

      – Э, милая, бессонница замучила, никакие лекарства мне не помогают, так что приезжайте.

      – Говорите адрес.

      – Так на одном месте всю жизнь живу.

      – Но я-то у вас не бывала.

      – И то верно, – опять по-девичьи звонко рассмеялась бабуся, – пишите, сделайте милость. Поливанов переулок, дом 8, квартира 3. Когда-то весь дом был наш, но случилось горе, революция эта…

      – Уже еду.

      – Милая, яичко прихватите, мы с вами поменяемся.

      Я выскочила в холл и налетела на