Вёшенское восстание. Андрей Венков

(в сторону Миллерово), а на Гусельщикова навалились 16-я и 23-я советские дивизии, сведенные в одну Ударную группу под командованием Миронова. 4 (17) февраля красные, рискуя, вклинились вдоль разлившегося Чира меж Гусельщиковым и хоперцами. Четыре дня шли бои. Под угрозой быть отрезанным Гусельщиков отступил верст на 40 с речки Березовой на Гнилую и вниз по Гнилой на Быструю. Ему отбили приказ «ради спасения Дона» остановиться у слободы Скасырской, но 9 (22) февраля оказалось, что он уже в слободе Карпово-Обрывская, и фронт оголен на много верст.

      10 (23) февраля Сидорин запросил помощи у Деникина.

      «В.срочно. Оперативная. Екатеринодар. Генералу Деникину.

      …Больше резервов нет, и нечем подкрепить нашу группу, прикрывающую Зверево – Лихая с севера. Таким образом, создается уже непосредственная угроза этому узлу, с потерей которого совершенно нарушается управление и питание остатков Донской армии, а следовательно, обнажается Новочеркасск. Нужны экстренные меры для подачи резервов в район Зверево – Лихая и закрепления этого узла за нами. О последующем прошу уведомить. Командарм Сидорин. 10 февраля. № 849/к»[51].

      Деникин обещал перебросить Кавказскую армию на Воронежское направление. Первую дивизию – в район Дебальцево – Алексеево – Леоново не ранее 14 (27) февраля; посадка второй дивизии в эшелоны должна была начаться 12 (25) февраля и сосредоточение ее на линии Новочеркасск – Миллерово планировалось не ранее 22 февраля (7 марта). На следующие две дивизии надо было отвести еще 10–12 дней.

      Пока шла ожидаемая помощь, разгорелись бои у Карпово-Обрывской. Красные по правому берегу речки Быстрой вышли к хутору Маслову. 11 (24) февраля отряд Гусельщикова отразил запутавшиеся в тумане мироновские полки. Красные впоследствии писали, что бой шел с переменным успехом, но после обеда «густой туман настолько спутал все наши части, что пришлось отступить на свои исходные позиции».

      Белые заявляли, что это была редкая победа. За бой под Карпово-Обрывской 783 казака Гундоровского полка впоследствии были произведены в подхорунжие.

      Но 12 (25) февраля от Морозовской по железной дороге надавили красные бронепоезда, а 13 (26) февраля красные стали обходить Карпово-Обрывскую с запада. Гусельщиков, прикрывшись метелью, отскочил, открыв фронт на 60 верст. Штаб Северного фронта, оказавшись под угрозой окружения, отдал приказ всем частям уходить за Донец, а Гусельщикову – держаться у Погорелово – Грачи до 24 часов 14 (27) февраля.

      Железная дорога до Лихой была забита. Штаб фронта из Тацинской смог добраться лишь до разъезда Грачи и провел ночь без сна практически на боевой линии. На другой день штаб каким-то чудом успел переправиться и стал на станции Репной. Опасаясь быть отрезанными, стали отходить за Донец части Западного фронта от Миллерово и отошли 17 февраля (2 марта).

      После ухода за Донец началось следствие по действиям Гусельщикова. Многие считали, что одной из причин этого была прощальная поздравительная телеграмма Краснова, где он упоминал двух донских героев – Гусельщикова и Лазарева.

      Впрочем,

51

Трагедия казачества // Вольное казачество. № 151. 1934. С. 12.