Кляча в белых тапочках. Елена Логунова

и мне стало дурно:

      – Ох! – Я опустилась на диван рядом с Масянькой.

      – Пу-у-у! – с нежностью в голосе протянул малыш, схватившись за пуговицу моей блузки.

      – Мася, отпусти маму, ей плохо, – встревожился Колян. – Кыся! Что с тобой? У тебя головокружение?

      – У меня галлюцинации, – слабым голосом отозвалась я. – Дай сюда мобильник, я еще раз посмотрю, может, мне показалось… Нет, все точно!

      – Что точно?!

      – Это номер сотового Гены Конопкина, – я подняла глаза на мужа. – Это он прислал мне SMS-ку. Сегодня. Два часа назад.

      – Ну и что? Почему бы Генке не прислать тебе сообщение? – Колян никак не мог понять, что меня так взволновало.

      – Потому, что вчера Генка погиб! А сегодня мы его хоронили, и два часа назад он уже лежал в гробу, в сырой земле! – Я наконец выговорилась и заплакала.

      – Генка погиб! – повторил Колян. – Как же так?

      Он внимательно посмотрел на меня и потянул за ручку насупившегося ребенка:

      – Ладно, Масянька, давай оставим маму в покое. Пойдем, наденем сухие штаны и почитаем сказку!

      – Каку! – согласился малыш, с готовностью сползая с дивана.

      Я тупо посмотрела им вслед и вновь взяла в руки трубку мобильника. Ладно, сообщение Генка отправил вчера, это доставили его мне только сегодня, потому что раньше у меня телефон не работал, тут все понятно. Но что означает фраза: «Бабки грохнули»? Бабки – это деньги? Какие деньги? Кто их грохнул и как именно? Растратил или проиграл? И как, черт побери, понять заявление «буду копать»?

      Механически занимаясь домашними делами, я думала об этом весь вечер. Готовила ужин, кормила свое семейство, мыла посуду, пасла на просторах квартиры шустрого малыша – и при этом не могла избавиться от ощущения, будто являюсь героиней голливудского «ужастика». Из тех, в которых по воле рока и сценаристов в перенаселенных склепах оживают иссохшие мощи, из подземелий толпами бегут бряцающие ржавыми цепями скелеты, из тесных стальных ящиков морга рвутся на волю синюшные покойники, и блудные мумии в обрывках промасленных тряпок мечутся по коридорам музеев в поисках выхода в мир живых.

      – Жди меня, и я вернусь!

      Только очень жди!

      Эти слова напряженным голосом произнес с телеэкрана пожилой мужчина в концертном костюме с галстуком-«бабочкой».

      Я вздрогнула и внимательно посмотрела на экран. Декламатор, гримируясь перед концертом, явно переборщил с белилами. Должно быть, стремился придать своему породистому лицу «интересную бледность», но в результате стал похож на вампира, какими их изображают все в тех же голливудских фильмах.

      Или это у меня нынче такое настроение, что всюду мерещится разная активная нежить? Я заерзала на диване, точно он начал нагреваться, как адская сковорода.

      – Смотри, Кыся! Мумия возвращается! – неожиданно громко сказал сидящий рядом Колян.

      Я схватилась за сердце и зажмурилась.

      – Что с тобой? –