Кляча в белых тапочках. Елена Логунова

ценное – кошелек с мелочью и плюшевый вымпел передовика соцсоревнования!

      Речи девочки меня неприятно удивили. Такая юная и такая злая! Старика Еремеича, которого я пока что и в глаза не видела, уже стало жалко. Одинокому пенсионеру наверняка не в радость такие соседи, как моя собеседница и ее папенька.

      – Я ищу женщину, у которой в поселке Приозерном есть старая родственница по имени Капитолина Митрофановна, – обрывая язвительную тираду неприятной барышни, сухо сказала я. – По моим предположениям, она должна быть вашей соседкой…

      – Если бы! – скривила румяное личико гадкая девица. – Соседка, как же! Она моя мамашка, Настька! Корова деревенская, королева Приозерного, буренка из Масленкина!

      Я не стала дожидаться, пока злобная девица закончит перечисление всех гадких эпитетов, присвоенных ею собственной матери, и перебила негодницу вопросом:

      – А где сейчас твоя мама? Могу я с ней поговорить?

      С запозданием я подумала, что в этот час – почти половина третьего по московскому времени – женщина вполне может быть на работе, но на сей раз мне повезло.

      – Машенька, кто меня спрашивает? – донесся из глубины квартиры приятный женский голос.

      – Телевидение! – повысила я голос.

      – Покажь документ! – закричал старичок, некстати вернувшийся из забега за очками.

      – Извините, дедушка, я не к вам! – крикнула я, торопясь отделаться от аксакала.

      – Почему не ко мне? – Обиженный старичок отстегнул цепочку и выполз за дверь.

      Больше всего он был похож на черепаху – древнюю, возможно, даже ископаемую: голый череп, серая морщинистая шея, огромные выпуклые линзы на месте глаз и красно-коричневый шотландский плед на плечах. Вообще говоря, надо бы выяснить, сколько ему годков, на глазок – так не меньше ста пятидесяти, может, мне и его пристегнуть к сюжету про старушку-юбиляршу? Можно сделать пространный спецрепортаж и назвать его так: «Живые реликвии нашего города»!

      – Это деньги собирают! – заорала по-прежнему торчащая в дверях барышня со жвачкой. – На памятник борцам с коммунизмом!

      – Нету у меня никаких денег! На пенсию живу, – старичок на удивление быстро ретировался и с лязгом захлопнул за собой стальную дверь.

      – Спасибо, – нехотя поблагодарила я находчивую врушку.

      – Не за что! – Девица хихикнула и канула в глубину квартиры.

      На ее месте на пороге появилась миловидная молодая женщина с усталым лицом. Вытирая мокрые руки ситцевым передником, она близоруко присмотрелась ко мне:

      – Вы ко мне? Мы знакомы?

      – Вы внучка Капитолины Митрофановны? Или, может, правнучка?

      – Внучка, – кивнула женщина, глядя на меня вопросительно и настороженно. – А вы кто будете?

      – Телевидение, – в очередной раз повторила я, протягивая ей удостоверение, в которое так и не удалось заглянуть близорукому Еремеичу. – Мне посоветовал обратиться