Рыцарь темного солнца. Валерия Вербинина

обстоятельствах вполне уместен. Только надо быть осторожной, а то как бы не попасться на вранье, как глупая самозванка. А ну как Августу точно известно, что Боэмунд фон Мейссен живехонек? Мадленка вспомнила бледность рыцаря, пот, катившийся градом по его лицу. «Да нет, он уже мертв. Три раны, две колотые и одна от стрелы…».

      – Я не знаю, как он выглядит, – пробормотала Мадленка.

      Князь Доминик взглянул на вельмож, которые смущенно потупились. Похоже, никто из них не имел случая взглянуть фон Мейссену в лицо и остаться в живых после встречи с ним. Василиск, настоящий василиск, хоть и синеглазый. Забавно, но Мадленка поймала себя на том, что улыбается.

      – Он носит темные доспехи с изображением солнца, – нерешительно сказал кто-то из панов – молодой человек с длинным лошадиным лицом и безвольной линией рта. – Ездит на вороном коне, насколько мне известно.

      – А-а, – протянула Мадленка, – тогда он точно мертв. Конь лежал с перебитым хребтом, и я добил его.

      Вельможи заговорили разом:

      – Не может быть.

      – Надо же!

      – Он же неуязвим, я знаю. Он заговорен!

      – Однако же умер, как видите.

      – Тихо! – крикнул князь Доминик. – Но он точно был мертв? Я имею в виду, ты уверен, юноша? Иногда раненый кажется мертвым или нарочно притворяется.

      – Да ну, притворяется! – фыркнула Мадленка. – У того рыцаря в темных доспехах из бока торчала стрела, и вороны уже ему глаза клевали. Я еще у него кинжал позаимствовал.

      Князь властно протянул руку.

      – Покажи!

      – Это мое, – проворчала Мадленка упрямо.

      – Дай его мне, юноша.

      Мадленка, глядя исподлобья, достала из-за отворота куртки мизерикордию и положила ее на ладонь князю. На мгновение она коснулась прохладных пальцев Доминика, и ее вдруг пронзила дрожь, но скорее приятная. Это было совсем непонятно, и Мадленка решила, что ей все равно нечего бояться, а раз так, то и дрожать не стоит. Доминик внимательно осмотрел клинок, протянул его Августу – тот оружие в руки не взял. Вельможи придвинулись к трону, чтобы взглянуть на трофей, и даже дамы, до того державшиеся в некотором отдалении, подошли ближе.

      – Да, кинжал наверняка его, – заявил тот, что в жупане. – Ей-богу, по такому случаю я напьюсь.

      – И я тоже! – подхватил его сосед.

      Клинок переходил из рук в руки. Дамы ахали, а одна, дура, даже попробовала сталь пальцем и порезалась, после чего немедленно упала в обморок.

      – Панна Анджелика! – метнулся к ней Август. – Вам дурно?

      Все-таки на нем лица не было, когда он слушал Мадленку. Она опустила глаза и закусила губу.

      – Я могу забрать ножик? – сухо спросил лже-Михал у князя.

      Князь Доминик метнул быстрый взгляд.

      – Можешь, – подтвердил он. – Только это не ножик, а мизерикордия. Им врагам глотки режут, чтобы не мучились.

      – Я запомню, – вежливо сказала Мадленка и поклонилась в пояс.

      Она уже собралась спрятать мизерикордию, когда к ней подскочил тот