Рыцарь темного солнца. Валерия Вербинина

и прочем, смущать народ и призывать к бунту.

      – Кажется, вы не верите молодой панне, – мрачно заметил какой-то вельможа в шитом тусклым золотом жупане. – Вы что же, решили, будто она выдумала кошмарную историю ради собственного удовольствия?

      Епископ протестующе потряс пухлыми руками.

      – О, ничего подобного! Но наша панна и впрямь немного не в себе. Сегодня утром я счел своим долгом побеседовать с ней. Она не смогла мне точно сказать, сколько с ней было вещей и какие они, не помнит, как зовут ее деда, более того, утверждает, что он давно умер, хотя мне доподлинно известно, что он скончался лишь в прошлом году. И еще: сначала девушка сказала, что у нее три сестры, мать и отец, а потом заявила, что сестер четыре. Что-то тут неладно, и лично я, пока не увижу тело благородной матери-настоятельницы, не поверю ни единому слову так называемой очевидицы.

      «Ого, а епископу-то палец в рот не клади, – думала Мадленка, с нескрываемым удовольствием слушая рассуждения епископа. – Вот именно! Три сестры… четыре… А их пять! И откуда девице знать, что за вещи были при мне, если убийцы разъехались, бросив повозки на дороге? Самозванка их и в глаза не видела! Да, теперь все сходится. Нищий не лгал. Ограбление было просто для отвода глаз».

      – Господин епископ, – прервал его Август, – мы не выслушали еще одного свидетеля.

      Флориан слегка нахмурился, но тотчас же согнал с чела проступившую на нем досаду.

      – Да? И кто же?

      – Этот юноша. Михал из Кракова. – И, выступив вперед, Август указал на Мадленку.

      Глава 11,

      в которой князя Августа выводят на чистую воду

      Глаза всех присутствующих обратились на диковинно одетого юношу с морковными кудрями, и Мадленке, столь неожиданно оказавшейся в центре всеобщего внимания, стало, мягко говоря, малость неуютно. Она застенчиво кашлянула, сняла шапку и поклонилась так низко, как только умела.

      – Он сказал, что ему известно нечто о том, что произошло на твоих землях, – донес подлец Август.

      Брови князя Доминика взметнулись вверх.

      – Что ж, юноша, говори. Как тебя зовут?

      – Михал, ваша милость.

      Вблизи князь гляделся еще импозантнее, чем издали, и на мгновение Мадленка даже ощутила легкий укол ревности. Э-эх, и повезло же покойной жене князя Доминика! Не в том смысле, конечно, что она уже покойная, а в том, что была его женой. Такое счастье выпадает далеко не каждой женщине, ох, не каждой! Вот ее, Мадленку, и вовсе хотели упрятать в монастырь, за птицами приглядывать. Тоже мне, нашли занятие для благородной панны…

      – Говори, – велел князь, удивленный странным молчанием рыжего отрока.

      Мадленка опомнилась.

      – Наверное, ваша милость, я не скажу вам ничего особенного, – Мадленка замялась. – И не о том, о чем вы думаете. Не о нападении на мать-настоятельницу, упокой господь ее душу. – Мадленка набожно перекрестилась.

      – Аминь, – счел нужным вставить епископ Флориан.

      – По дороге сюда, – сказала Мадленка, –