Рыцарь темного солнца. Валерия Вербинина

еще глоток из фляги. – Спасибо за хлеб и вино.

      – Я тот, кто сжег Белый замок, – продолжил рыцарь, и глаза его сверкнули.

      Мадленка скривилась и поковыряла ногтем указательного пальца в зубах. Хлеб и впрямь был чудо как хорош.

      – Меня твои подвиги не волнуют, – заявила она. – Скажи-ка лучше, случаем не твои люди третьего дня напали на настоятельницу монастыря Святой Клары, мать Евлалию?

      – На мать Евлалию? – удивился рыцарь. – Кузину покойной королевы Ядвиги?

      Настал черед Мадленки удивиться.

      – Вот как? А я и не знал. Так не ты убил ее и ее сопровождающих?

      – Нет, – слабо качнул головой рыцарь, – не я.

      – Ладно, поверю, – мрачно заметила Мадленка. – Скажи, куда ведет эта дорога?

      – Эта дорога, – усмехнувшись, заговорил рыцарь, – ведет в славную крепость Мариенбург, которую вы, жалкие люди, называете Мальборком.

      – А, черт! – вырвалось у Мадленки. Для любого поляка той поры слова «Мальборк» и «смерть» значили примерно одно и то же. – Ты не врешь? А на другом конце что?

      – Замок князя Доминика Диковского, – нехотя сообщил рыцарь.

      – И что ты там забыл? – спросила Мадленка неприязненно. – Ведь ты вроде туда ехал?

      – Я вез выкуп за Филибера де Ланже, – объяснил рыцарь, – но подлые поляки напали на нас из засады. Лучше мне было умереть, чем снести такой позор!

      От подобной наглости у Мадленки захватило дух. Всем полякам было отлично известно, что именно крестоносцы всегда норовят ударить в спину, а вовсе не благородные польские шляхтичи. И нате вам, какой-то недобитый немецкий рыцарь осмеливается утверждать обратное! Но, поглядев в синие глаза, Мадленка немного смягчилась.

      – Да, не повезло тебе, – осторожно сказала она. – И другу твоему не повезло.

      – Верно. Я, кстати, должен тебя поблагодарить.

      Мадленка наморщила нос. Тон ее собеседника безотчетно не нравился ей.

      – За что? – сердито спросила она.

      – Ведь ты избавил мою лошадь от страданий. Я хотел сам добить ее, но не смог.

      – А… – Мадленка мотнула головой и почесала за ухом. – Так тот вороной был твоим?

      – Да.

      – Мне очень жаль, – искренне сказала Мадленка. – Прекрасное животное было, просто чудо!

      Впервые за то время, что они разговаривали, рыцарь позволил себе подобие улыбки.

      – Рад, что ты это оценил, юноша. А теперь тебе придется добить меня.

      Кожа на скулах Мадленки натянулась, и она метнула на раненого косой взгляд. От деда она усвоила, что добивать раненого врага постыдно и бесчестно, а безоружного – тем более.

      – Нет, – коротко сказала Мадленка. – Я не могу. Прости.

      – А обворовывать умирающего можешь? – резко спросил рыцарь, и глаза его потемнели.

      – Клинок – всего лишь железо, – нехотя молвила Мадленка и, подумав, добавила: – А жизнь дается от бога. Как я могу?..

      Наступило долгое молчание.

      – Пожалуйста, убей меня, –