Сюзанна и Буратино. Артур Скопио

Рой. Собрался толкнуть его – что-то не стал. Из дымящей кучи золы выкатили большой ком – запеченный в глине гусь с перьями. После разделки мне протянули мою любимую гусиную шею. Не хочется. Стелю на сене куртку, ложусь. С моря не дует, тихо. Надо мной небосвод с множеством разных ярких звёзд. Вон на той звезде, так же как и я, на сене лежит парень и смотрит на мою звезду. Машу ему рукой, он – мне.

      – Привет-привет, как у тебя там, ничего? Всё хорошо? Ну, давай, хороших тебе снов.

      И весь мой мир закрывает глаза и уходит в сон.

      В доме старосты, дяди Стоуна, пока взрослые в поле, старушки со старшими девочками занимаются рукоделием, возятся с малышами. Я тоже подрастал там. И ещё я навсегда запомнил запах овчины: учился стоять и ходить, держась за овечку тёти Марты. Вечерами, особенно в ненастную погоду, в доме дяди Стоуна собиралось всё селение поговорить, порешать, а когда приходил отец Мэтью – послушать хорошие и умные слова о Боге, о людях. Я почти всё нормально понял, но, главное, я запомнил, что все мы равны для Бога, неважно, кто ты, бедняк или король, больной или здоровый. А вот как не мстить врагам, как делать из врагов друзей, мне не понималось. Мы, дети, буквально висели на руках отца Мэтью. И вот как-то я попросил дядю Мэтью взять меня с собой. Священник поговорил с тётей Мартой, та согласилась. Сразу идём в дальнее поселение в церковь на молитву. Жил Мэтью в маленькой каморке при церкви. Утром святой отец прыгал во дворе, махал руками, обливался водой, и мы после молитвы шли что-нибудь делать, а чаще ходили по селениям, помогали всем в поле, на стройке. Мэтью брался за любую работу, и меня восхищало доброе, внимательное отношение отца ко всем. Самое интересное было, когда мы приходили в закрытую для посторонних кузню. Я был просто счастлив, когда, сидя в дальнем углу у двери, вдыхал запах печи, видел красное железо, искры, слышал удары молотков. Это так здорово! И так здорово, что дядя Мэтью – настоящий мастер-кузнец. И ещё я научился читать и нормально выводить слова на бумаге. Правда, вначале это было очень и очень тяжело. Мэтью сразу понял, что складывать слова из букв легче научить любую овцу, чем меня, и он начал учить меня сразу словам. Так дело пошло быстро и успешно. Весной я уже совсем другим вернулся к тёте Марте. Я знал на память молитвы и чувствовал, что иногда смотрю на весь мир глазами отца Мэтью.