Заплыв (сборник). Владимир Сорокин

Вторая нога оторвалась от тускло светившегося номера и была готова опуститься вслед первой, но в бритой голове Бурмистрова вдруг ожили слова команды:

      «Опрошенная звезда… Опрошенная! – с ужасом подумал он. – А меня-то не опросили! Я-то не опрошен!»

      Матвей не заметил, как остановился, как, едва расступившись, проплыл сквозь него монотонно грохочущий третий клин.

      Когда Бурмистров опомнился, рядом никого не было.

      Оживший ветер спутывал угасающий шум расползшихся клиньев.

      Матвей осторожно сошёл с номера и покосился на серую громаду Объекта, торжественно подпирающую чёрное небо.

      – А как же я? – тихо спросил он у ветра и втянул голову в сутулые плечи.

      Ветер скользнул по опустевшему бетонному плацу, протёк сквозь складки Матвеевых брюк и пропал…

      – А как же я? – снова проговорил Бурмистров и вспомнил: – Опрошенная… Опрошенная! Опрошенная звезда, а я – не опрошенный. Значит, меня должны опросить. Опросят… Значит, меня ещё опросят? – Он лихорадочно провёл ладонью по бритой шишковатой голове и вдруг вздрогнул, поражённый внезапной догадкой:

      – Опросят! Обязательно опросят! Должны!

      Бурмистров быстро встал на свой номер, расправил плечи, прижал руки к бёдрам, запрокинув вверх дрожащее лицо, стал ждать.

      – Дветысячивосемьсотсороктретий!

      Казалось, это рявкнула чёрная, колюче посверкивающая звёздами бездна.

      – Телом и душооой!!!

      Кулак полетел в ковш Малой Медведицы.

      У Полярной звезды его догнал протяжный треск гимнастёрки.

      Сзади сухо рассмеялись.

      Матвей обернулся.

      Рядом с ним стояли двое в голубой форме – высокий седой старик и широкоплечий коренастый парень.

      Старик властно протянул руку, и парень быстро вложил в неё длинный, холодно сверкнувший предмет.

      Старик убрал его за спину и кивнул широкоплечему. Тот быстрым пружинистым шагом подошёл к Матвею и громко потребовал:

      – Руки!

      Матвей протянул. Парень завёл их ему назад и крепко скрутил куском колючей проволоки. Потом схватил Бурмистрова за шею, резко согнул и поставил на колени. Старик подошёл сзади, коротко размахнулся и всадил в голую голову Матвея узкое трёхгранное лезвие.

      Парень подождал, пока ноги Матвея Бурмистрова перестали бесцельно ёрзать по шершавому бетону, нагнулся и, подхватив их под мышки, бодро поволок тело к стоящему неподалёку фургону.

      Старик достал папиросу, неторопливо размял её своими жилистыми сухощавыми пальцами, раскурил и, скупо отпуская дым холодному осеннему ветру, долго щурился на ровные ряды жёлтых барачных окон.

      1978 г.

      Полярная звезда

      Пальто упорно не хотело сниматься с гвоздя – ветхая, не в меру длинная петелька вешалки путано обмоталась вкруг лоснящейся, изогнутой шейки, начисто скрыв решётчатую насечку кривой шляпки.

      Кротову не потребовалось вставать на мыс– ки – он был достаточно высок, наклонился, близоруко сощурился и, вцепившись узловатыми пальцами в чёрный драповый воротник,