Тени иного. Рассказы. Алекс Ведов

что, очнулся, наконец? – бодро спросила она с улыбкой.

      Её голос, грудной и приятный, несколько успокоил меня.

      Я слабым голосом прохрипел – губы и горло с трудом слушались:

      – Что со мной случилось?

      – А ты, голубчик, не помнишь? – Она присела рядом с койкой на табурет.

      Я отрицательно качнул головой:

      – Нет, всё как в тумане… Мы что, на машине разбились?

      На лице медсестры отразилось недоумение.

      – На какой машине? Тебя, парень, нашли недалеко от известнякового месторождения, – она махнула рукой на северо-запад. – Одного нашли, понимаешь? Сильно был травмированный, и не помнил ничего. Значит, и сейчас не помнишь, понятно… Ну чего удивляться – сутки, считай, лежал без сознания.

      Значит, мы всё-таки туда доехали… Я мучительно сглотнул. Тогда почему я был один?

      – А вы… не знаете, что с другими? – выдавил я.

      – Ты про кого? Про тех, с кем ты вроде как туда поехал?

      Я кивнул.

      – С ними всё в порядке, – снова улыбнулась женщина. – Это друг твой сообщил, что ты туда один полез и там пропал.

      «Ну, слава богу! – пронеслось у меня в голове, – значит, всё не так страшно, как я подумал».

      – Значит, я один туда полез? – переспросил я.

      – Ну, получается, что так. Да там можно пропасть-то, территория большая! Ну, я подробностей не знаю, так что врать тебе не буду. Ты потом сам у кого надо всё разузнаешь. Скажу только, что сама слышала от спасателей: искали тебя долго, а нашли где-то в стороне от мест выработки, у леса. Ты был без сознания. Голова расшиблена, грудная клетка, руки-ноги тоже. Черепно-мозговая травма. Судя по всему, ты получил сотрясение мозга. И переломы диагностировали. Хорошо, что закрытые: рёбра вот, и нога тоже.

      – Переломы? – механически повторил я.

      У меня никогда не было такого в жизни. Мне хотелось застонать не столько от боли, сколько от ужаса осознания всего, что произошло со мной. Наверное, это и было то, о чём меня в своё время предупреждала мать, когда говорила, что найду-таки себе приключений.

      – Да ты не пугайся, – сказала женщина непринуждённо, – это только слово страшное! Ты молодой, у тебя скоро всё заживёт. В твоём возрасте кости быстро срастаются.

      – Спасибо, хотел бы верить, – слабо улыбнулся я.

      – Ладно, – сказала медсестра, поднимаясь, – разговоров на сегодня хватит, а сейчас тебе надо вколоть глюкозу и обезболивающее. Потом сообщу врачу. Маму твою надо обрадовать: она же весь вчерашний день не отходила от тебя, ждала, что придёшь в себя. Лежи, отдыхай!

      Она вышла и ненадолго оставила меня одного.

* * *

      В течение оставшегося дня в палату зашёл наблюдавший меня врач – хирург, мужик лет сорока. С ним мы тоже немного поговорили, но я не узнал ничего нового сверх того, что рассказала медсестра. Он тоже меня всячески подбодрил и ушёл, сказав напоследок, что мне надо радоваться, так как травмы, в общем-то, не такие уж страшные; а лежать мне тут недолго, – от силы недели две.

      Потом ближе к