Тени иного. Рассказы. Алекс Ведов

спустя целую вечность до меня донёсся голос, который считал от десяти до одного. И он повелевал мне вернуться из темноты в реальность, к которой я привык.

      – Один! – сказал Пётр Арсеньевич, и я, вздрогнув, открыл глаза.

      Психотерапевт сунул часы себе в карман.

      – Ну как? Вспомнил? – он пытливо смотрел на меня через толстые стёкла.

      – Да, кое-что вспомнил… – кивнул я. – С того момента, как очнулся в яме.

      Я рассказал ему, как выбрался. Он внимательно слушал, не перебивая. Когда я умолк, он с удовлетворением в голосе констатировал:

      – Ну что ж, хорошо! Определённый прогресс у нас налицо. Я так понимаю, последовательно вспомнить у тебя… то есть у нас с тобой не получится. Что-то там блокирует твою память. Обычно это какие-то травмирующие психику события…

      – Травмирующие? – беспокойно переспросил я.

      – Да, или страх… – он задумчиво посмотрел в окно. – Возможно, этот твой страх перед пчёлами. Или ещё что-то. А может быть, всё проще: частичная амнезия вызвана сотрясением. Во всяком случае, понятно, что воспоминания надо восстанавливать с конца. В обратном порядке. Ну да ладно, на сегодня хватит.

      Он был прав: я словно заново пережил всё это в подробностях.

      – Хорошо, Пётр Арсеньевич, спасибо вам, – ответил я.

      Он подмигнул:

      – Отдыхай, набирайся сил, а я приду завтра вечером.

      Потом поднялся и вышел.

      Я лежал и думал: и всё-таки, как он узнал про мой страх перед пчёлами? Неужели вправду догадался?

      Впрочем, думать о том долго не хотелось, и я скоро заснул.

* * *

      На следующий день после утренних процедур меня снова навестила матушка, и я обрадовал её тем, что уже чувствую себя получше. Она принесла кое-что из продуктов, личных вещей и несколько книг. Я тоже был обрадован: теперь лежать будет не так скучно. Мать, посидев недолго, ушла около полудня, а сразу после обеда явился Витька. Он принёс гроздь бананов, банку клубники, бутыль минеральной воды.

      Я рассказал о вчерашнем визите психотерапевта. О его намерении помочь мне вытащить из памяти то, что у меня напрочь отшибло. Даже похвастался, что достигнут некоторый успех: я вспомнил, как продолбил дыру в стене, выбрался из шурфа в карстовую пещеру и потом выполз наружу.

      Витька слушал мой рассказ, и мне показалось, что на его лице проступает некоторое напряжение. Когда я закончил, он помолчал, потом как-то смущённо прокашлялся и выдавил:

      – Ну ты, Славка, молодчина, однако! Сам выбрался! Ты уж нас прости, что мы… там тебя оставили. Но мы сразу поехали за спасателями! Самим-то нам никак тебя оттуда было не вытащить!

      – Да я понимаю, Вить, чего ты извиняешься, – улыбнулся я через силу. – Вы всё правильно сделали! Это мне впредь наука. Надо смотреть, куда лезешь!

      Витька снова помолчал, потом осторожно спросил:

      – Слав, так ты и вправду только с того места помнишь? Ничего раньше?

      – Да, только с того, как я очутился в яме. Но старик