Дырява мисюрка. Читалка-раскраска. Андрей Акшин

увидите! – и Лягва начала расти и раздуваться. Да так быстро, что и по пяти раз глазами не моргнули, а она уже с доброго быка надулась. И язык полез из пасти. Синий, липкий.

      – Глянь, камыши-то! – заорал купчина, показывая на ставшие маленькими, как палочки от мороженого, болотных обитателей. – Безпонтово всё! Не врёт про грех, зараза!

      – Сожрать нас хочет! – понял Мина и кинулись они прочь. Прямо через чащу. Вприпрыжку!

      Бедные, измученные коняги обиженно смотрели на своих хозяев. А на тех и на самих, без слёз не взглянешь. Особливо на купца Парфёна. Покудова по чащобе бегали, слетели его тюки и с рысака, и с мужиковой лошадёнки.

      – Ой-ё-ёй, горе – что море! – голосил собственник.

      – Не вой! Снявши голову – по волосам не плачут, – советовал ему витязь Парамон.

      – Тебе хорошо! – пуская сопли отвечал Фон. – «Всё возьму», – сказал булат…» А что мне делать? «Всё куплю», – сказало злато…» На что теперь покупать-то буду? Убытков-то! Горе мне!

      Дружина потрогал меч и больше говорить не стал. Пархом обтёр пучком травы лошадёнку. Посмотрел на свои ичиги-сапоги и сказал:

      – Хреново нам тута будет. Сдохнем!

      Купец вздрогнул. Мина нахмурился.

      – Туда и дорога! Фунфыри, – раздалось из кустов.

      Теперь вздрогнули все. А купчина, так два раза. На белый свет вылез задрипанный, не совсем понятных форм, человечек. С фиолетовым отливом.

      – Лишай, – представился он.

      – Леший? – переспросил Хома.

      – Где? – огляделся человечек с фиолетовым отливом. – Отродясь здесь леших не бывало.

      – А ты, какой такой «лишай»? Откель взялся, – допросом приступил к нему Мина, знать устыдился за то, что вздрогнул.

      – Я – деклассированный элемент. Высланный из палат вельможных за сто первую версту. Давно уже, – разъяснил Лишай.

      – Как энто – «али мент»? – удивился мужик Хома. – А ежели не «али»? То не «мент»?

      – Молчи, дурень! – одёрнул его воин и спросил Лишая фиолетового: – Ты как здесь выжил?

      – Словом угодливым, – с готовностью ответил человечек непонятных форм.

      – Люто! – воскликнул Парамон.

      – Лихо…, – поник Пархом.

      – Ловко! – восхитился Парфён.

      Лишай хмыкнул, присел на торчащий из земли корень. Тот пискнул возмущённо. «Да, ладно тебе», – сказал фиолетовый, раскурил какую-то гнилушку, шевельнул ушами и закрыл глаза.

      – Подскажи, сделай милость, чево нам делать? Нас Горючь-Пень по тропинке послал, а она-то и кончилась…, – начал купчина, но мужик встрял: – Кака-та Лягва нас чуть не сожрала.

      Но про клад умолчали. Хитрили. Лишай приоткрыл один глаз, тот, что без ресниц: «Не ломайте кайф. Дайте досмолить». Досмаливал долго. Троица терпеливо ждала. Сопела.

      – У-ух, пробрало, э-эх, пропердосило! – наконец ожил Лишай: – Так о чём это мы?

      – Как на тропинку вернуться, с которой мы из-за Лягвы сбились? – напомнил купчина.

      – М-да, тропинка, Лягва, бр-рр, – фиолетовое чучело задумалось и спросило: –