Повестка. Джон Гришэм

имелись и другие активы. В кладовке лежало целое состояние, но Рэю требовалось время, чтобы оценить его. Не грязные ли это деньги? Должны ли они быть включены в опись имущества? Если так, неизбежны весьма серьезные проблемы. Во-первых, нужно будет как-то объяснить их происхождение. Во-вторых, пятьдесят процентов опять-таки съедят налоги. В-третьих, набив карманы кредитками, Форрест пустится во все тяжкие и просто убьет себя внезапно свалившимся богатством.

      – Значит, через год я получу двадцать пять тысяч? – уточнил Форрест.

      Рэй не сумел понять, звучит ли в голосе брата разочарование или вожделенный восторг.

      – Что-то около того.

      – Скажи, тебе самому нужен этот дом?

      – Нет. А тебе?

      – На кой черт? Возвращаться сюда я не собираюсь.

      – Ты уверен?

      – Судья выставил меня за порог, заявил, что я позорю его род. Сказал, чтоб ноги моей здесь больше не было.

      – А потом попросил у тебя прощения.

      Форрест быстро сделал глоток виски.

      – Да хоть бы и так. Тут сама обстановка на меня давит. Душеприказчик ты, ты и разбирайся. Придет время, вышли мне чек, и дело кончено.

      – Но мы оба должны по крайней мере ознакомиться со всеми документами.

      – Я к ним не прикоснусь. – Форрест встал. – Хочу пива. За пять месяцев успел забыть его вкус. – Направляясь к машине, он оглянулся. – Составишь компанию?

      – Нет.

      – Точно?

      Спокойнее, конечно, поехать с ним, подумал Рэй, однако пересилила потребность взять под охрану семейное достояние. Судья никогда не запирал дом. Где искать ключи?

      – Езжай один. Я побуду здесь.

      – Как знаешь.

      Приход очередного посетителя не вызвал у Рэя никакого удивления. Он пытался отыскать на кухне ключи, когда за распахнутой входной дверью послышался громкий голос, который мог принадлежать лишь одному человеку – Гарри Рексу Воннеру.

      Они не виделись лет пять. Обнялись. В медвежьей хватке старого приятеля плечи Рэя хрустнули.

      – Очень жаль, – проговорил Гарри Рекс. – Очень, очень жаль.

      Высоченный, пышнобородый, с широкой грудью и объемистым животом, он всегда искренне восхищался судьей Этли и был готов на все ради его сыновей. К нему, блестящему юристу, запертому волей судеб в крошечном городке, судья неизбежно обращался за помощью в решении связанных с младшим сыном проблем.

      – Когда ты приехал? – спросил Гарри Рекс.

      – Около пяти. Отец лежал на кушетке в кабинете.

      – Я две недели проторчал на идиотском разбирательстве, некогда было перемолвиться с Ройбеном даже словом. Где Форрест?

      – Поехал купить пива.

      Опускаясь в кресла-качалки, оба ощутили бездушную жестокость этой фразы.

      – Рад тебя видеть, Рэй.

      – Как и я тебя, Гарри Рекс.

      – Трудно поверить, что судьи уже нет.

      – Да. Мне казалось, он бессмертен.

      Рукавом рубашки Гарри Рекс вытер глаза.

      – Жаль, жаль, – пробормотал он. – В голове не укладывается. Видел его ровно две недели назад. Старик подстригал газон. Двигался он медленно,