Словно распустившийся цветок. Сири Митчелл

и докладов. Одно дело – воспользоваться перепиской, чтобы поверять кому-либо свои сокровенные надежды и ожидания, точно зная, что никогда не встретишься с этим человеком лицом к лицу. И совсем другое – поселить его в собственном доме.

* * *

      После полудня мистер Тримбл с большой помпой сгрузил у моих ног несколько ведер, составленных горкой.

      Я отпихнула их ногой в сторону, заканчивая раскрашивать лепесток.

      – Что это значит?

      – Это – ваши ведра. Они больше не нужны ни на чердаке, ни на лестнице, поэтому я возвращаю их вам. Я починил крышу, и теперь она не протекает.

      Я поблагодарила его, и тут с другого конца комнаты его окликнул отец:

      – Вы сказали, что починили крышу?

      – Да. Это было очень…

      – В таком случае идите сюда. У нас еще есть время, чтобы обсудить ту статью о лилиях, которую я должен написать.

      Пока они совещались, я услышала, как миссис Харви с грохотом водрузила наш ужин на стол в столовой. Я бы предпочла, чтобы она предупреждала нас об этом заранее, и тогда мы бы успевали расчистить ей место. Войдя в столовую, я переставила угощение на пол, собрала листы с образцами и сложила их стопкой поверх тех, что уже сушились на буфете. После этого я достала с полки оставшиеся от матери фарфоровые тарелки и расставила их на столе, выбрав себе ту, что была украшена цветами клубники и лютиками. Вот только перед ней опять уселся мистер Тримбл.

      Нахмурившись, я поменяла свои лютики на его тюльпаны.

      – Осторожнее! Смотрите под ноги!

      Похоже, он был ошарашен, обнаружив сервировочную миску рядом со своим стулом, однако поднял ее с пола вместо меня и водрузил на стол.

      Мы сели ужинать все вместе, втроем. Отец благословил угощение. Я взяла ломтик сухого печенья и обмакнула его в чай.

      Мистер Тримбл последовал моему примеру и осторожно надкусил краешек:

      – Это кушанье чрезвычайно похоже на то, которое миссис… Как, вы сказали, зовут вашу кухарку?

      – Харви.

      – …Харви подавала нам давеча вечером.

      – Ее стряпня не отличается разнообразием – это правда, – но я всегда полагала, что моряки не придают особого значения тому, что едят.

      – Не иметь выбора и не придавать значения – далеко не одно и то же.

      При некотором размышлении я вынуждена была признать его правоту. Обмакнув печенье в чай, я сообщила ему:

      – Зато на Рождество она готовит нам жаркое. – Во всяком случае, так было на прошлое Рождество.

      Несколько минут мы ели в молчании, которое нарушил отец:

      – Ты должна передать все свои записи по Ranunculaceae[16] этому молодому человеку, Шарлотта.

      – Почему?

      – Чтобы он мог завершить твое исследование и написать об этом статью.

      Но ведь это была моя работа и моя забота. И она была ею на протяжении почти целого года. А если он прочтет мои записи, то узнает почерк!

      – А почему ее не могу закончить я?

      – Потому что ты скоро выйдешь замуж. Ты вложила в это исследование столько труда, что было бы сущим несчастьем допустить, чтобы твои усилия пошли

16

Семейство лютиковых, лютиковые.