Записки сиротки. Лидия Чарская

и одеяла, а сам полез на лежанку.

      Я долго не могла уснуть, поминутно пугаясь крика совы и других лесных звуков, но, наконец, уснула мирным и сладким сном.

      Утром, с восходом солнца, старик разбудил меня, и мы тотчас же пустились в дорогу.

      Чем ближе подходила я к деревне, тем больше волновалась за няню. Бедняжка, верно, все слезы выплакала, когда узнала о пропаже своей маленькой Кати. Уже у самой опушки леса встретили мы Василия и Федора, искавших меня целую ночь. Они и не подозревали, что я могла уйти так далеко и ночевать у Сысоя, жившего чуть не за 10 верст от опушки. Добрые люди очень обрадовались мне. Няня, оказывается, страшно плакала и не спала целую ночь.

      – И Ванюшке досталось, что недоглядел, – рассказывали они.

      Няня издали увидела меня и, смеясь и плача, бросилась со всех ног навстречу…

      – Уж больше ни на шаг не отпущу, Катенька: ахти, грех какой! – говорила она, покрывая мое лицо и руки поцелуями.

      Все обрадовались мне. Мишка бросился ко мне и стал ластиться у моих ног. Ирина и та взглянула ласковее… А Марья дала мне припрятанный ею для меня паточный леденец. Все благодарили Сысоя и угощали его в избе, чем бог послал. Тут только я вспомнила, что чего-то мне не хватает.

      Боже мой. Лили! Моя бедная Лили осталась у ручья в лесу – сторожить мою корзиночку с земляникой.

      – Что с тобой, Катенька, о чем ты? – спросила няня, видя, что я собираюсь плакать.

      – Ах, няня, няня, я забыла в лесу мою Лили!

      – Это куклу-то! – засмеялись мужички. – Ну, бог с ней, пусть останется у дедушки Сысоя погостить на вольном воздухе.

      Они шутили, не подозревая, как мне жаль моей Лили. Ее мне подарила мама.

      Глава десятая

      Как я стала учительницей. На сенокосе

      Прошла неделя с моего приключения в лесу. Как-то утром няня принесла мне письмо, полученное от дяди. Дядя ждал меня к себе и очень радовался, что у его дочери Лизочки будет новая подруга.

      «Я думаю, что ты. Катя, очень похожа на свою маму, с которой мы были так дружны! Приезжай скорее, мы все ждем тебя».

      Так заканчивалось письмо дяди.

      – Едем, едем, нянечка! – запрыгала я от радости вокруг моей дорогой няни.

      – Поедем-то мы поедем, Катенька, да только не сейчас; вот сенокосы подходят, и матушка просит меня остаться помочь им в уборке сена. А там и наш праздник храмовой поспеет и надо будет сходить на богомолье в город, там и ярмарка три дня бывает! – пояснила мне няня.

      Я никогда не была на ярмарке и потому даже обрадовалась остаться. Мне даже немного жалко было расстаться с деревней, где я успела привыкнуть к Марье, Смолянке, огороду и белобрысому Ванюше.

      Дяди, тети и кузины Лизочки я еще не знала, а здесь мне все было знакомо: вот почему я и не огорчилась особенно отложенным отъездом.

      Одно меня печалило: постоянное ворчание Ирины… Я заметила, что строптивая старуха очень любит своего маленького внука и неохотно отпускает его от себя даже в школу.

      – Балуются они там только, а он азы твердит… – ворчала она не раз, отправляя Ваню в школу.

      У