Кавказские повести. Александр Бестужев-Марлинский

Разве чугунные у русских бока? Разве у их пушек нет заду? Ведь скорпионов ловят за хвост!!

      Речь эта возмутила толпу. Татарское самолюбие было тронуто заживо.

      – Что смотреть на них? Что позволять им хозяйничать у нас, будто в своем кармане? – послышалось отовсюду. – Освободим кузнеца от работы, освободим! – закричали все и стеснили кружок около русских солдат, посреди коих Алекпер ковал капитанскую лошадь.

      Смятение росло.

      Довольный возбуждением мятежа, Султан-Ахмет-хан не желал, однако ж, замешиваться в ничтожную схватку – и выехал из толпы, оставя там двух нукеров для поддерживания духа запальчивости между татар, – и с двумя остальными быстро поскакал в утах[10] Аммалата.

      – Будь победитель! – сказал Султан-Ахмет-хан Аммалат-беку, который встретил его на пороге.

      Это обыкновенное на черкесском языке приветствие было произнесено им с таким значительным видом, что Аммалат, поцеловавшись с ним, спросил:

      – Насмешка это или предсказание, дорогой гость мой?

      – Зависит от тебя, – отвечал пришелец. – Настоящему наследнику шамхальства[11] стоит только вынуть из ножен саблю, чтобы…

      – Чтобы никогда не вкладывать, хан? Незавидная участь: все-таки лучше владеть Буйнаками, нежели с пустым титулом прятаться в горах, как шакалу.

      – Как льву, прядать с гор, Аммалат, и во дворце твоих предков опочить от славных подвигов.

      – Не лучше ль не пробуждаться ото сна вовсе?

      – Чтобы и во сне не видать, чем должен ты владеть наяву? Русские недаром потчуют тебя маком и убаюкивают сказками, между тем как другой рвет золотые цветы[12] из твоего сада!

      – Что могу я предпринять с моими силами?

      – Силы – в душе, Аммалат!.. Осмелься – и все преклонится перед тобою… Слышишь ли? – промолвил Султан-Ахмет-хан, когда раздались в городе выстрелы. – Это голос победы!

      Сафир-Али вбежал в комнату со встревоженным лицом.

      – Буйнаки возмутились, – произнес он торопливо, – толпа буянов осыпала роту и завела перестрелку из-за камней…

      – Бездельники! – вскричал Аммалат, взбрасывая на плечо ружье свое. – Как смели они шуметь без меня? Беги вперед, Сафир-Али, грози моим именем, убей первого ослушника!

      – Я уже унимал их, – возразил Сафир-Али, – да меня никто не слушает, потому что нукеры Султан-Ахмет-хана поджигают их, говорят, что он советовал и велел бить русских.

      – В самом деле мои нукеры это говорили? – спросил хан.

      – Не только говорили, да и примером ободряли, – сказал Сафир-Али.

      – В таком случае я очень ими доволен, – молвил Султан-Ахмет-хан, – это по-молодецки.

      – Что ты сделал, хан? – вскричал с огорчением Аммалат.

      – То, что бы тебе давно следовало делать!

      – Как оправдаюсь я перед русскими!!

      – Свинцом и железом… Пальба загорелась – судьба за тебя работает – сабли наголо – и пойдем искать

10

Дом по-татарски эвь; утах – значит палаты, а сарай – вообще здание. Гарам – хане – женское отделение (от этого происходит русское слово хоромы). В смысле дворца употребляют иногда слово и гарат. Русские все это смешивают в одно название сакли, что по-черкесски значит дом.

11

Отец Аммалата был старший в семействе и потому настоящий наследник шамхальства; но русские, завладев Дагестаном и не надеясь на его доброхотство, отдали власть меньшому брату.

12

Игра слов, до которой азиатцы большие охотники: кызыль-гюллар, собственно, значит розы, но хан намекает на кызыль – червонец.