Зеркало для России. Владимир Хотиненко

в архитектурном, я влюбился в западную модернистскую литературу. Увлекался Кафкой, Камю, Борхесом, Кортасаром. Прежде эта литература, уводящая своими приемами от внешней реальности к исследованию внутренних состояний сознания, была мне совершенно неведома. И конечно же, не ниже (а думается, еще и повыше) стоят наши писатели XX века, гении художественно-философского эксперимента – Андрей Платонов, Владимир Набоков… Тогда я и ими зачитывался.

      Афиша свердловской «Машины времени». 1971 год

      Один мой знакомый из Свердловска, по фамилии Капустин, учился в МГИМО. Так он переводил нам «Лолиту», изданную на английском, с листа. Я очень хорошо помню, приехал из Москвы Сергей Аполлинариевич Герасимов на встречу с архитекторами (как раз он фильм об архитекторах в 1972-м снимал – «Любить человека»), а мы на этой встрече в дальнем уголке аудитории сидим, и Капустин шепотом нам переводит «Лолиту» с английского. Зал полон, Герасимову вопросы задают, к его фильмам у всех студентов неподдельный интерес, а мы, будто в каком-то «своем домике» или в особом нелегальном клубе любителей изящной словесности, затаив дыхание, слушаем самый скандальный набоковский роман в первом переводе.

      Еще очень помог тогда расширению моего культурного кругозора, вообще самообразованию, тот факт, что, поскольку в Свердловске имелась своя киностудия, там устраивались так называемые «просмотры по кольцу», то есть закрытые просмотры всех новинок. Для своих. И мы, студенты-архитекторы, всеми правдами и неправдами на эти просмотры пробирались. Так мне удалось увидеть «Зеркало» Тарковского, «Все на продажу» Вайды, многое другое.

      Все наше архитектурное поколение было помешано на кино. А я еще в школьные годы влюбился в польскую актрису Полу Раксу. Кажется, в 10-м классе. На каждой тетрадке я рисовал ее. Специально, по фотографии, выучился ее рисовать. И друзья все знали, что я без памяти люблю красавицу польку. Как раз, когда я учился в архитектурном, вышел «Пепел» с Полой Раксой, и там с ней рядом появился талантливейший красавец Даниэль Ольбрыхский (который, кстати, потом снимется у меня в «Гибели империи»). Потом с ним же вышел потрясающий фильм «Все на продажу». Как раз тогда погиб Збигнев Цыбульский, звезда польского кино мировой величины, и в польском кино словно образовался вакуум, все невольно ждали какую-то замену. И вот появился Ольбрыхский и тоже стал звездой первой величины.

      Мои художественные творения в Сургуте, которые, надеюсь, до сих пор радуют глаз сургутян

      Он ходил тогда в длинной оранжевой дубленке и даже в нескольких фильмах в ней снялся. А я в студенческие годы успел стать неплохим фарцовщиком, прилично зарабатывал. Мы на Север ездили, в Сургут, – зарабатывать деньги. Главным образом во время летних каникул. Но иногда и зимой выскакивали. Я мог, скажем, заработать на машину, это тысяч пять. Но эти халтуры – отдельная тема. Тоже школа жизни. Рассказ о ней, думаю, еще впереди. Так вот, я своим товарищам-фарцовщикам тогда заказал