Мошки в янтаре. У каждого своя правда. Уросс. Порванное ожерелье. Рони Ротэр

придешь. А если валяться на траве, жуя траву, то можно превратиться в травоядное, с травой вместо мозгов. Прости, Анарниэлль, но твой брат порой просто невыносим. Я сама доберусь в Норхет, добуду камни, и вернусь с ними в храм. Мне помогут Ори и Троди. Не волнуйся, когда придет время, я сообщу эльфам об этом. Возвращайтесь в Долину, вас ждут ваши цветы. А меня ждет дорога. Но!

      Вера легонько ударила Сорванца пятками, и он устремился в выбранном его наездницей направлении. Эльфийка постояла, молча глядя вслед удаляющимся всадникам, а потом повернулась к брату.

      – Ну и…? Сарлис!

      – Что? – эльф открыл глаза и поднял брови.

      – Они уехали.

      – Я не слепой, вижу.

      – Так нельзя, брат!

      – Как?

      – Нельзя ссориться в пути!

      – Разве я с ней ссорился?

      – Ты её обидел!

      – Я?! По-моему, это она только что назвала меня травоядным! Это мне надо на неё дуться, обижаться и что-то там еще!

      – Сарлис, перестань! Ты задел её, она надеялась на твою помощь, на твою поддержку, а ты поступил как… как травоядное! Ты не был таким раньше, Сарлис! Что с тобой происходит? Ты понимаешь, что она может погибнуть без нашей помощи? Чего ты добиваешься? Ты знаешь этот мир вдоль и поперек, а она здесь чужая. Да, с ней Ори и Троди, но этого мало. Она слишком заметна, слишком открыта и слишком доверчива. Мы ей нужны. Ты как хочешь, но я отправляюсь за Вайрой.

      Эльфийка отвернулась от брата, и направилась к лошадям.

      – Анэль! Подожди.

      Эльф поднялся.

      – Я не сказал, что не пойду с ними. И я знаю, что нужно делать дальше.

      – Тогда зачем это всё?

      Эльф покачал головой и вздохнул.

      – Хотел проучить её. Она меня раздражает. Изводит своей резкостью и бесшабашностью. Она как огонь – то еле теплится, то полыхает, обжигая всех вокруг. Ни рассудительности, ни здравомыслия. Одни эмоции. С ней нелегко.

      Эльфийка с мягкой улыбкой смотрела на недовольное лицо брата, на прищуренные черные глаза под густыми ресницами.

      – Тебе нравится, когда она говорит с тобой?

      Он удивился вопросу. Подумав, ответил.

      – В общем, да. Но по-моему, ей куда приятней общаться с Ори и Троди. Большую часть времени мы в дороге, или по разные стороны костра. Иногда, когда они спят, я смотрю на неё, и мне становится жаль.

      – Чего?

      – Той красоты, которую она не видит. Звезд над головой, сияния луны, плывущей в небе. Да и поймет ли она?

      – Зря ты так о ней думаешь, Сарлис. У неё красивая и добрая душа. А то, что она тебя раздражает…. Противоположности притягиваются.

      – Нет!

      Черные глаза протестующее блеснули. Эльфийка рассмеялась, и вскочила на лошадь.

      – А ты, оказывается, не такой уж черствый, как я считала. Надо же – Сарлис, неприступный и холодный эльф, испытывает хоть какие-то чувства, кроме чувства долга!

      Анарниэлль уже отъехала на несколько шагов, когда Сарлис поравнялся с ней.

      – Анэль,