Пропавшее кольцо императора. III. Татары, которые монголы. Роман Булгар

она добавить, но вместо этого стыдливая краска залила ее нежное личико, и оно вдруг заполыхало. Стало чуточку завидно, самой захотелось оказаться во власти такого же всепоглощающего чувства. Неужели другим оно подвластно, а ей подобного никогда не испытать?

      – Госпожа! – Гюль вовсе неправильно истолковала ее естественное смущение, ошибочно приняла его за самое горячее возмущение, а потому испугалась возможных последствий.

      Не поднимаясь с колен, Гюль задвигалась к Айше, ухватилась за ее кисть, поднесла к своим губам и принялась исступленно целовать.

      – Госпожа! Не губи! Скажешь, и я больше не увижу его! Забуду! Прикажу своему сердцу и вырву из него всю память о нем! Только ты никому ни о чем не говори! – горячечно твердила она.

      И за что же ей Аллах послал такое испытание? Предупреждали же ее, чтобы она даже не думала о парнях и близко к ним не приближалась.

      И вот сама же на себя и накликала страшную беду. Ну, разве плохо ей было рядом с Принцессой? Всегда одета и накормлена. И забот не так уж и много. Айша, конечно, в меру капризна и своенравна, но всегда быстро отходит, поняв, что была не права, остывает и на ходу меняет свое решение, нисколько не стыдясь признать свой промах.

      – О, госпожа!

      – Гюль? – Принцесса недоуменно отступила, немного напуганная столь бурным натиском признания своей вины со стороны девушки-служанки. – Ты что? Ты сейчас… о чем?

      Не понимая истинной причины, она была сильно удивлена и даже озадачена. Как можно отказаться в один миг от своего любимого?

      Неужели оно возможно? Или же все это сказки, просто выдуманные про любовь, одну единственную и неповторимую? Разве можно взять и забыть? Просто взять и все забыть?

      – Госпожа, прошу тебя, никому не говори!

      – Не говорить? – лукавая улыбка на лице Айши ясно показала, что она начала кое о чем догадываться. – Просишь, чтоб не говорить…

      Наверное, такового качества как вредность в ней с рождения было заложено с избытком, но она как-то умела применять его избирательно и только забавы ради. А тут, какие шутки могут быть, когда у человека вся судьба зависит от одного-единственного словечка.

      – Госпожа, умоляю тебя! – горячечные глаза Гюль почти безуспешно пытались поймать ускользающий взгляд хозяйки, и внутренний трепет охватил ее, еще немного и она забьется в судорожных рыданиях.

      – А скажи-ка мне, – Айша, наконец, повернула свой взор в сторону служанки, – скажи мне, что чувствуешь, ну, когда ты… целуешься…

      Даже привыкшая к причудам и неожиданным поступкам хозяйки, Гюль оторопело открыла ротик на всю его ширину и молча хлопала густыми ресничками, потеряла на какое-то время дар речи.

      – Ты тут что… язык того… проглотила? – лукаво прищурившись, осведомилась Айша. – Тебе его… оное… тот малай откусил? Подожди-ка, – ее пальчик задумчиво прошелся по прекрасно очерченным губкам, – насколько мне помнится, ты только что до того горячо