О, я от призраков больна. Алан Брэдли

и, по здравому размышлению, я ему тоже не понравилась.

      – Де Люс? – спросил он.

      Я не шевелилась, ожидая подобающего обращения.

      – Мисс де Люс?

      – Да, – неохотно ответила я, бросая взгляд за его спину, как будто в кустах могли прятаться еще такие, как он.

      Фургон и грузовики уехали со двора. Путаница отпечатков шин подсказала мне, что их переставили на задний двор. На их месте, безмолвно растянувшись под порывами снежного ветра, стоял черный лимузин «даймлер», отполированный до нереального блеска, будто катафалк.

      – Войдите и закройте дверь, – сказала я. – Отец не очень любит снежные заносы в вестибюле.

      – Прибыла мисс Уиверн, – торжественно объявил он.

      – Но… – выдавила я, – их не ждали раньше полудня.

      Филлис Уиверн! Мысли в моей голове завертелись. В отсутствие отца наверняка никто не ожидает, что я…

      Я видела ее на голубом экране, конечно же, не только в «Гомоне», но и в маленьком кинотеатре на задворках Хинли. И еще один раз, когда викарий нанял мисс Митчелл, управляющую фотостудией в Бишоп-Лейси, показать «Жену пастора» в приходском холле Святого Танкреда в надежде, я полагаю, что эта история пробудит сочувствие в душах нас, прихожан, к его крысинолицей – и с крысиной душой – жене Синтии.

      Само собой, желаемого эффекта это не возымело. Несмотря на то что пленка была очень старая и поцарапанная и во многих местах склеенная встык, из-за чего изображение на экране временами прыгало, словно на веревочках, Филлис Уиверн была великолепна в роли отважной и благородной миссис Уиллингтон. В конце, когда зажегся свет, даже киномеханик был в слезах, хотя он видел этот фильм уже сотню раз.

      И никто не взглянул на Синтию Ричардсон второй раз; я видела, как после этого она в одиночестве шла домой по кладбищу.

      Но как говорить с богиней лицом к лицу? Что надо сказать?

      – Я позову Доггера, – сказала я.

      – Я займусь этим, мисс Флавия, – сказал Доггер, который уже был рядом.

      Не знаю, как он это делает, но Доггер всегда появляется в самый нужный момент, как одна из тех фигурок, что выскакивают из дверцы в швейцарских часах.

      И вот он уже идет к «даймлеру», шофер легко скользит перед ним, стремясь добраться первым, чтобы открыть дверь машины.

      Доггер победил.

      – Мисс Уиверн, – заговорил он, и его голос ясно донесся до меня в холодном воздухе. – От лица полковника де Люса приветствую вас в Букшоу. Это радость для нас. Полковник просил меня передать его сожаления, что он не может приветствовать вас лично.

      Филлис Уиверн оперлась на протянутую руку Доггера и выступила из машины.

      – Осторожнее, мисс. Сегодня утром довольно скользко.

      Я отчетливо видела каждый ее выдох в холодном воздухе, когда она взяла Доггера под руку и поплыла к парадному входу. Поплыла! Нельзя было назвать это другим словом. Несмотря на скользкую дорогу, Филлис Уиверн плыла ко мне, как привидение.

      – Мы ожидали вас не раньше полудня, – говорил Доггер. – Сожалею, что дорожки еще не полностью расчищены