Тамерлан. Александр Сегень

про Тамерлана и великого ширазского поэта.

      – Но ведь они точно отражают то, что ты чувствуешь, правда?

      – Правда, моя стройная чинара, моя тонкая лань!

      – Поцелуй меня…

      Он привлек ее к груди и стал целовать в губы, пахнущие андижанской дыней, которую девушка ела перед свиданием. Тело его обмякло и стало наваливаться на хрупкую фигурку, одетую в легчайшее шелковое платье, делавшее ее еще более соблазнительной. Но в последний миг, чувствуя, что вот-вот не выдержит, схватит ее и понесет туда, где тень гуще, он отпрянул:

      – Нет, любимая, нет! Это невозможно. Мы не должны!.. Ты никогда не будешь моею, ведь ты…

      – Молчи! – Она быстро накрыла его рот влажной ладонью. – Даже не произноси его имени. Его ненавистного имени!

      – Но ведь он – мой господин, и я служу ему верой и правдой.

      – Никто не заставляет тебя, любимый мой, делаться предателем и отрекаться от своего государя. – Ладонь ее уже лежала у него на плече, а лицо медленно приближалось к его лицу. – Но подумай, мой алмаз сверкающий, ведь государь твой не вечен. И он – не молод. Он может умереть. И он умрет. Возможно, очень скоро. И тогда… Я не знаю как, но знаю точно – мы сможем быть вместе. Ведь ты придумаешь что-нибудь. Разве есть на свете кто-либо умнее тебя?

      – Есть, – засмеялся он. – Немало есть людей умнее.

      – Ну кто же, кто?

      – Хотя бы… Мавлоно Абдужаббар Хорезми. Или мирза Искендер.

      – Фу! Мирза Искендер! Этот пузатенький урус! Такой противный! Как ты можешь сравнивать себя с ним?

      – Он мой друг. Он – наш друг. Он так же ненавидит его, как ты.

      – Как я? А как ты?

      – И… и как я. Он такое замыслил!

      – Что же? Что же? Скажи! Отравить его?

      – Нет. Другое. Он не собирается причинять ему вреда и не умышляет ни на жизнь, ни на здоровье великого эмира.

      – У-у-у! – разочарованно промычала девушка.

      – Я потом как-нибудь расскажу тебе, ладно? – сказал он, беря ее за руку.

      – Потом? Ты сказал: «потом»! Значит, это не последнее наше свидание!

      – Но ведь ты сама сказала, что он когда-нибудь умрет, и тогда…

      – Тополь ты мой высокий! – Она радостно бросилась ему на шею, так что ноги ее оторвались от земли, а руки крепко обвились за его спиною. Губами она жадно прильнула к его губам в долгом полуобморочном поцелуе. Держа ее на весу, он соступил с мостка и сделал несколько шагов туда, где тень огромной чинары сгущалась и куда не проникал свет луны.

      Неподалеку что-то хрустнуло. Влюбленные встрепенулись, отлепились друг от друга, он поставил ее на землю и перевел дух, немного пошатываясь и тревожно вглядываясь в темноту, туда, откуда послышался хруст. Долго они так стояли, взволнованные, наконец он сказал:

      – Должно быть, это птица.

      – Или лиса, – сказала она. – Супруг недавно запустил сюда лисиц. Сразу после того, как отсюда убрали китайцев.

      – Супруг… – сердито пробормотал он.

      – Ох, прости меня ради