Назад в СССР. Валерий Рожнов

долларов за барель. Мы на подъеме.

      – Так не будет продолжаться вечно.

      – А что говорят в правительстве?

      – Мнения разные. Нефть может пойти вниз, как и другие сырьевые товары. Наши компании сильно закредитованы. Все может кончиться печально.

      – А я ставлю на дальнейший рост. Вкладываю любой свободный рубль и доллар. Немного рискую, конечно…

      Мать подняла глаза от еды:

      – Налейте мне еще шампанского.

      Антон снова наполнил всем бокалы.

      – Почему все время говорите о работе? Даже в такой момент. Неужели нет других тем?

      – Мам, мы мужчины, мы говорим либо о женщинах, либо о работе.

      Мать поставила бокал, пристально посмотрела на Антона и сказала:

      – Я заметила, когда ты наливал шампанское, у тебя рука дрожала.

      – Правда?

      Антон усмехнулся, вытянул вперед руки и, заметив, что пальцы его действительно подрагивают, тут же убрал их под стол.

      – Так руки дрожат у алкоголиков, – заявила мать.

      – Мам, ты же знаешь, что я не алкоголик!

      – Но у тебя руки дрожат!

      – Дело в работе. Пойми, я каждый день сильно рискую большими деньгами. Как своими, так и тех, кто мне их доверил. Поэтому у меня дрожат руки. Это нервное.

      – Так брось эту работу. Найди другую.

      – Разве все так просто?

      – Но и ничего сложного в этом нет.

      – И что мне делать? Начать развозить цветы, что ли?

      – Любая работа хороша, если не связана с риском.

      – Мать права, – сказал отчим, – то, чем ты занимаешься, слишком опасно, и платишь ты слишком большую цену. Сами по себе деньги безобидны, но когда их становится много, они превращаются в чудовище, которое начинает пожирать тебя.

      Антон поднял глаза:

      – Деньги меня пожирают?

      – Они пожирают всякого, кто преодолевает разумный предел. Посмотри на меня – мне деньги больше не нужны. Вернее, нам хватает того, что у нас есть. Я достиг разумного предела, и больше мне не нужно.

      Антон снова вспомнил притчу о птицах небесных и подумал: «Ах, если б я был птицей, мне бы не пришлось искать кредиты под залог акций, чтобы на них купить еще акций, которые потом продать и расплатиться по кредиту. А на оставшиеся деньги снова купить акций, а под них взять очередной кредит… и так по кругу – до бесконечности».

      Он закончил есть, отодвинул тарелку и вытер салфеткой рот.

      – Все, что вы мне тут сказали, очень трогательно, но я уже очень крупно увяз. И еще – я ни о чем не жалею. Я живу правильной жизнью. Каждый день я смотрю за горизонт!

      – У тебя руки дрожат! – сказала мать упрямо и с болью в голосе.

      Антон вздохнул и покачал головой.

      – Хорошо, с руками я что-нибудь сделаю. Схожу к врачу. Уверен, что это пустяк.

      – Дай-то бог, – сказала мать.

      Потом мужчины встали из-за стола и вышли в прихожую. Там отчим надел на черного лабрадора ошейник и шлейку, и они пошли гулять.

      На улице Воланда отпустили, и он помчался вперед, радостно махая хвостом и обнюхивая знакомые ему места. Мужчины шли молча.