Назад в СССР. Валерий Рожнов

этот ритуал остался. Как бы это упростило жизнь – по запаху определять, кто твой враг, а кто твой друг. Ведь женщину мы выбираем не только глазами, но и по запаху. И никто не скажет, что важнее.

      Потом был обмен мнениями и прочие формальности, и в конце, как итог, корейцы подтвердили готовность начать работу с новым фондом и берут время на выработку решения о сумме инвестиций. Условились встретиться через три недели, когда юристы подготовят необходимые для подписи документы.

      И тут Антон не удержался – шальная мысль промелькнула в его голове, и в следующий момент уже он обращался к переводчице и просил ее перевести его просьбу. Смысл ее заключался в том, что Антон хочет потереться с ними носами. Ни больше ни меньше. Переводчица перевела.

      Наступила долгая пауза.

      – Они не против? – спросил Антон.

      Переводчица перевела вопрос, и тут наконец все, как по команде, закивали головами.

      Тогда Антон обошел молча стоящих корейцев, обнял каждого за плечи и потерся носом о нос. Пусть думают, что этот русский немного ненормальный и эксцентричный. Пусть думают, что то, что писал о русских Достоевский, – чистая правда. Почему нет?

      В конце концов корейцы смогли расслабиться, стали улыбаться и кивать головами в знак одобрения. Им это понравилось, и они почувствовали себя более непринужденно.

      – Теперь мы с вами одной крови, – сказал Антон.

      Переводчица перевела.

      – Мы заработаем много денег.

      Переводчица перевела.

      – Я князь Мышкин и Рогожин в одном лице.

      Переводчица перевела.

      Никто ничего не понял.

      Антон сказал:

      – Достоевский…

      Это переводчица переводить не стала. Корейцы радостно закивали и повторяли друг за другом – Достоевский… Достоевский…

      Когда они ушли и пожатия и поклоны закончились, Антон ослабил галстук и прошел в свой кабинет, налил себе виски и, уставившись в окно, выпил. В комнату зашла секретарь, она стояла молча и ждала, пока Антон обернется. Но он, продолжая глядеть в окно, спросил:

      – Ты, наверное, хочешь знать, что я там вытворял и что за ахинею нес про Достоевского?

      – Это… было так неожиданно.

      – Так хочешь знать или нет?

      – Хочу.

      Антон повернулся.

      – После нас они посетят еще несколько инвестиционных фондов и до этого уже в паре побывали. Как ты думаешь, что они запомнят из всех этих утомительных и скучных переговоров, цифр и диаграмм?

      – Что?

      – Все, что они запомнят, – это то, как мы терлись носами. Вот так.

      Девушка молчала.

      – Ну, что скажешь?

      – Я немного… шокирована.

      – Вот и хорошо. Пусть корейцы думают, что это такой особенный ритуал у русских.

      – А Рогожин и Мышкин… в одном лице. Что это было?

      – Не знаю… Правда не знаю… – Антон прошелся по кабинету. – Меня немного понесло… Рогожин – делец, а Мышкин – идиот,