Преступление и наказание в воззрениях отечественных исследователей в XVIII – начале XIX в.. Максим Смоляров

участие своего авторства в «Наказе». Отправляя Фридриху II немецкий перевод своего труда, она писала: «Вы увидите, что я, как ворона в басне, нарядилась в павлиньи перья; в этом сочинении мне принадлежит лишь расположение материала, да кое-где одна строчка, одно слово»[184]. В письме к Д’Аламберу императрица справедливо указывала на то, что при написании Наказа «обобрала» Монтескье на пользу своего государства.

      В отечественной и зарубежной историографии проблема соотношения заимствований Екатерины II в Наказе из документов Монтескье и самостоятельной работы является одним из важнейших вопросов. Так, например, П.К. Щебальский считает, что основа документа была заимствована у Монтескье, но Екатерина не во всем следовала за ним, просвещенная императрица все-таки производила отбор того, что планировалось заимствовать. Р.Ю. Виппер, А. Лютш отмечают в документе некоторые собственные идеи императрицы или интерпретацию воззрений Ш.Л. Монтескье. В это же время Чечулин отмечает, что у Екатерины в Наказе 294 статьи (которые, кстати, анализируются исследователем) имеют заимствования в той или и ной мере. «Выражая свое несогласие с позицией Щебальского, Чечулин утверждает, что единственным разногласием у Екатерины с Монтескье является то, что она называет монархическим правление, которое Монтескье отнес бы к деспотическому. Однако исследователь считает это естественным и необходимым, отказываясь видеть в этом весомое отличие»[185].

      Считаем необходимым указать следующую позицию: в Наказе, часть которого несомненно была заимствована из других источников, содержится некоторая часть статей, написанных самой императрицей. Кроме того, Екатерина осуществляла очевидный отбор идей зарубежных авторов, подводила написанное ими под собственные приоритеты и воззрения. Кроме того, очевидно, что она вносила в Наказ и свои собственные идеи и предложения. На последнее, кстати, обращал внимание Г. С. Фельдштейн в своем фундаментальном труде «Главные течения в истории науки уголовного права»[186].

      При всех своих недостатках Наказ обладает серьезной политикоюридической силой. В документе содержались правила составления нормативного материала, его систематизации, очевидно предназначавшиеся для членов Уложенной комиссии, но представляющий определенный интерес и для современного исследователя. В ст. 448 Наказа Екатерина предъявляла следующие требования к законам: они должны быть написаны словами, «вразумительными для всех», коротко, «чего ради без сомнения надлежит, где нужда потребует, прибавить изъяснения или толкования для судящих, чтоб могли легко видеть и понимать как силу, так и употребление закона»[187]. Если законодатель желает представить причину, которая побудила его к изданию данных законов, «то должно, чтобы причина та была сего достойна». «Законы не должны быть тонкостями», так как они написаны как для людей «посредственного разума», так и для «остроумных»: в них должна содержаться «не наука, предписывающая правила человеческому уму, но простое и правое

184

См.: Ключевский В.О. Указ. соч. С. 779–780

185

См.: Садикова Д.Р. Отражение политических идей Ш.Л. Монтескье в Наказе Екатерины II (по материалам дореволюционной отечественной историографии) // Вестник Челябинского государственного университета. 2014. № 12 (341). С. 102–108.

186

См.: Фельдштейн Г.С. Главные течения в истории науки уголовного права в России. М., 2003. С. 83. Речь идет о статье 468 Наказа («не должно же криминальных законов смешивать с законами учреждающими судебный порядок». Г.С. Фельштейн пишет, что «эта статья Наказа не заимствована ни у Монтескье, ни у Беккариа и весьма вероятно принадлежит основному автору Наказа – императрице Екатерине II».

187

Екатерина II. Наказ Комиссии о сочинении проекта нового Уложения // Екатерина II. Избранное. М., 2010. С. 169.