Много шума из ничего. Вильям Шекспир

Господи! если моя страсть не остынет с быстротой молнии, пусть случится именно это!

      ДОН ПЕДРО. Аминь! Если ты влюблен в эту девушку, тебе повезло: ей цены нет.

      КЛАВДИО. Вы ловите меня на слове, милорд?

      ДОН ПЕДРО. Я сказал, что думаю, даю слово.

      КЛАВДИО. И я, что думаю, то и сказал, клянусь честью.

      БЕНЕДИКТ. И я, что сказал, то и думаю; и даю то же самое и клянусь тем же, чем и вы.

      КЛАВДИО. Я чувствую, что люблю ее.

      ДОН ПЕДРО. Я знаю, что ей нет цены.

      БЕНЕДИКТ. А я не чувствую, что ее стоит любить, и не знаю, какова ей цена. Пытайте меня каленым железом, сожгите на костре, но от этого своего убеждения я не отрекусь.

      ДОН ПЕДРО. Ты на словах всегда был пламенным атеистом в любви.

      КЛАВДИО. И если бы не пересиливал себя, никогда бы не сыграл этой роли на деле.

      БЕНЕДИКТ. Женщина носила меня под сердцем – большое спасибо. Она же разрешилась мной – низкий поклон. Но приставлять к моему лбу невидимые глазу рога, в которые могут трубить все, кому не лень, – это уж извините. Разувериться в одной-единственной особе женского пола, значит, обидеть ее, поэтому я отказываюсь верить всем до единой особям этого рода. В заключение прошу принять к сведению, что ни одна из них не сведет меня с ума и что я умру холостяком.

      ДОН ПЕДРО. Прежде чем умру я, ты на моих глазах позеленеешь от любви.

      БЕНЕДИКТ. Очень может быть, милорд, только не от любви, а, допустим, от разлития желчи, хвори или голода. Если однажды я перестану горячить кровь выпивкой, оттого что стану портить ее себе амурными делами, ослепите меня пером бездарного строчкогона и приколотите к дверям борделя – буду изображать слепого Купидона.

      ДОН ПЕДРО. Если ты со временем перестанешь исповедывать свою веру, тебе проходу не будет от острот.

      БЕНЕДИКТ. Тогда вы можете засунуть меня в кувшин, как кошку, и открыть по мне стрельбу. Лучший стрелок удостоится аплодисментов и звания Адама Белла.

      ДОН ПЕДРО. Поживем – увидим. Есть же пословица: «В ярме и дикий бык домашним станет».

      БЕНЕДИКТ. Но это же скотина неразумная! А вот если человек по имени Бенедикт позволит себя захомутать – можете сломать быку рога, присобачить их мне на лоб, раскрасить меня самым гнусным образом и повесить на грудь громадное объявление, на котором вместо «Хорошая лошадь напрокат» будет нацарапано: «Окрученный Бенедикт на обозренье».

      КЛАВДИО. Тогда ты, чего доброго, начнешь бросаться на всех с рогами наперевес.

      ДОН ПЕДРО. Ничего подобного. Если Купидон не опустошит своего колчана в Венеции, Бенедикт в самое ближайшее время примет участие в этом представлении.

      БЕНЕДИКТ. Не раньше, чем произойдет светопреставление.

      ДОН ПЕДРО. Там посмотрим. А пока, дорогой синьор Бенедикт, ступайте к Леонато. Поприветствуйте его от моего имени и передайте, что я не изменил решения отужинать у него. Он там готовится не на шутку.

      БЕНЕДИКТ. С большой охотой, эта работа по мне. Итак,