Бомба для ведущего (Антиоружие). Александр Жорницкий

во Львов начались стихийные еврейские погромы и грабежи. Видимо, кто-то хорошо знал политику Гитлера и к этому готовился, но вскоре в городе воцарилась относительная тишина, на улицах появились немецкие патрули, а чуть позже – украинские полицаи. По городу поползли слухи о поселении всех евреев в одно место, гетто. Сруль с женой поспешили все необходимое сложить в два небольших, легких мешочка и в удобный момент двинуть малоизвестными стежками к другу в село, а при его помощи в глухие места гор. Но этим планам не суждено было сбыться. На стук в окно хозяин открыл дверь и впустил в сени молодого высокого парня, которого в темных сенях не разглядел, а когда вошли с ним в комнату, ахнул от удивления: перед ним стоял Славик, одетый в незнакомую ему форму с белой повязкой на рукаве, где изображен какой-то паук. Тот посмотрел на Срулика добрыми глазами мальчишки Славика, моргнул и заорал:

      – Кто здесь проживает?

      – Койфман Сруль с женой.

      – Верно. Собирайтесь, даю вам десять минут, – нагнулся почти к самому уху и добавил: – Берите все, что нужно, жду на улице, надо торопиться.

      Они вышли, и он снова заорал:

      – Гайда, жиды пархати, на подводу. – Он сел возле кучера, велев им прилечь. Из соседних еврейских домов выглядывали испуганные лица будущих жителей гетто. Упитанные, вовремя напоенные и накормленные лошади по первому окрику сидящего рядом со Славиком молодого хлопца рванули с места и быстро зацокали копытами по древней дороге, идущей мимо больших поселений через речушки и леса. Вечером, заехав в лес, остановились, Славик достал из мешка крестьянскую одежду и велел им переодеться, они молча взяли одежду и удалились в ближайшие кусты, а когда вернулись, внимательно оглядел их в еще не наступившей темноте и, довольный видом обычных селян, улыбнулся. Он достал из плетеной корзины хлеб, лук, соль, куски вареной курицы, яйца и два куска сала, один из которых отдал напарнику, а другой оставил в правой руке.

      – Дядько Срулик, титка Молка, повечеряйте, – сказал и, взяв в свободную руку хлеб, принялся аппетитно кусать сало.

      Целую ночь ехали полями и лесами, а только утром, когда первые лучи солнца пробовали сжечь появившийся в долине туман, въехали в небольшое село, где им навстречу гнали мелкое стадо коров и босоногие пастушки суетились, разгоняя их для проезда подводы. Славик прилег и не очень громким голосом пытался петь, изображая пьяного еще с вечера мужика. В полдень они ехали через лес, остановились у протекающего здесь ручья, решив дать лошадям отдых, покормить их и напоить да самим перекусить. Вечером, когда хозяйки кончили доить коров и на кухнях ужинали теплым молоком, въехали в маленький хуторок с небольшими, спрятанными за вишнями, беленькими хатками под соломенными крышами, разбросанными по невысоких холмах. Возле одного из таких домиков остановились, быстро разгрузились. Ожидавшая гостей хозяйка спешно накрыла стол, подала горячие, жаренные в печи караси с икрой, хлеб, яичницу, малосольные огурчики и бутылку самогона. Славик налил водку в граненый