Своенравная невеста. Мишель Смарт

чем он сам, – то есть совсем мало.

      И все же ее очарование оставалось при ней. Ее блестящие, как всегда, волосы широкой волной спускались до середины спины.

      Кристиан сел рядом с Зайедом, жадно глотавшим черный кофе. Он налил себе чашку напитка, а на вопрос официанта о завтраке отрицательно покачал головой. Все, что ему нужно, – горячий сладкий кофе. И горсть обезболивающих таблеток.

      Лишь только он сделал первый глоток, как Алессандра поднялась из-за стола, шепнув что-то Стефану. Тот страдальчески хохотнул, тотчас схватившись за голову.

      Чтобы не возбуждать подозрений, Кристиан еще посидел в зале, пожаловался приятелям на похмелье и наконец, заявив, что хочет полежать, направился к выходу.

      Комната Алессандры располагалась в крыле, противоположном тому, где во время визитов на виллу останавливались Кристиан и его друзья. Дойдя до нее, он несколько раз постучал и наконец рывком открыл дверь.

      Комната была пуста.

      Крадучись, он вышел из здания и направился в сад.

      Он обнаружил Алессандру на ступеньках каменной лестницы, спускавшейся к озеру Комо.

      Она не подала виду, что заметила его.

      На ней были обтягивающие белые джинсы, открывавшие щиколотки, и бледно-розовая кашемировая блузка. Глубокий треугольный вырез открывал ложбинку между набухшими грудями – единственным физическим свидетельством перемен, происходивших в ее теле.

      В его памяти вдруг ярко вспыхнуло воспоминание о совершенстве ее груди, о том, как ладно она ложилась в его ладонь. Казалось, стоило закрыть глаза, и он мог ощутить ее вкус…

      – Как ты себя чувствуешь? – резко сказал он, присаживаясь рядом с ней и усилием воли отгоняя воспоминание о ее нагом теле.

      – Не хуже, чем бывает в моем положении, – откликнулась она после долгой паузы.

      – Вчера я не спросил тебя, как проходит беременность… я имею в виду, в смысле здоровья.

      Алессандра вновь помолчала.

      – Пока все хорошо – никакой тошноты или чего-то еще в том же духе.

      – Я перекроил свое расписание, чтобы на несколько дней задержаться в Милане. Завтра с утра мы с тобой пойдем к врачу.

      – Завтра у меня съемка. – Она негодующе посмотрела на него. – И прежде, чем ты опять обвинишь меня в эгоизме, хочу напомнить, что из-за отмены съемки график придется перекраивать десятку людей. Так что сходить к врачу можно и днем.

      Что ж, по крайней мере, она согласна пойти с ним к врачу. Неплохо для начала.

      – Значит ли это, что ты согласна на брак?

      Несколько мгновений Алессандра молчала.

      – Если мы поженимся, оба станем официальными опекунами ребенка.

      Этого я и хочу. – Брак, сколь бы негативно он к нему ни относился, для него оставался единственным способом получить официальное признание своего отцовства.

      Алессандра внимательно посмотрела на него:

      – Но если со мной что-то случится, ты останешься один с ребенком на руках.

      Она говорила очень серьезно, и от этой серьезности Кристиан похолодел:

      – Почему ты об этом говоришь?

      – Ты