Литературные портреты – 2. Салават Асфатуллин

мысль: «Ух ты, живой композитор!» Крупное, круглое, полноватое лицо полузакрыто водопадом волос из сотен и тысяч колец. Колечки точь в точь, как у породистых каракулевых ягнят. Но нанизаны друг на друга и ниспадают почти до плеч, да ещё цвет темный, с каштановым отливом. Спереди тоже всё полузакрыто, только прямой, мясистый нос выпирает из-под модных очков.

      Ну, очень он похож на современного композитора стиля «хеви-металл» или особо забугорную звезду рока из англоязычной страны.

      Даже на художника не похож, хотя, казалось бы, сам Бог велел – ведь долгие годы работал художником в газете «Знамя». И сейчас пишет… иконы. Богемнее, импозантнее он выглядит, чем современные художники.

      Ни за что не скажешь по внешнему виду, что он писатель. А на самом деле, так оно и есть. Причем, временами очень серьезный в своих исторических романах, обучая нас попутно и старославянскому. А временами весьма живой в своих детективах.

      Помню, как его запоздало принимали в 1997 году в Союз писателей России. Понравилось мне очень: встаёт из темного, заднего ряда очень чинного собрания Калужского отделения союза писателей растрепанная, крупная, вспотевшая фигура, проходит через весь зал к столу председателя, кидает на стол семь толстенных томов в суперобложках и небрежно так говорит: «Вот мои рекомендации!» И припечатывает их мясистой лапой. Ни тебе выклянчивания рекомендаций, ни подобострастия, даже просто просительной нотки не прозвучало.

      Тут же ряд членов Союза начинают ходатайствовать за него, а ряд других громко вспоминать, что они уже давали ему рекомендации, причем давным-давно. И все дружно, единогласно (уникальный случай для калужского отделения СП) голосуют за приём. Выглядело это прямо как в сказке или американском кино со счастливым концом. Полный «хэппи-энд», красиво – аж жуть!

      Пустил бы и я тут умильную слезу, если бы не знал долгих, предшествующих злоключений в течение семи лет по поводу приёма и нелёгкого писательского труда в течение десяти последних лет. Включая, между прочим, и писание романов под столом на коленке во время бурных дебатов и заседаний в редакции ежедневной областной газеты.

      Его пример, наверное, в тысячный раз подтверждает старую, как мир, истину: «К таланту нужно приложить много-много труда». И только тогда получится что-то запоминающееся.

      Конечно, в первую очередь нужен талант. Во-вторую – труд. Но вот на третьей стадии очень нужно понимающее и сочуствующее издательство. Как тут не вспомнить добрым словом издательство писателей «Золотая аллея» и лично редактора Солнцеву. Многим оно помогло впервые увидеть свет, ну а Александру Ларину просто-напросто сделало имя.

      Шесть из восьми книг, со второй по седьмую, выпустила «… аллея», которые и стали для Александра золотыми ключиками. Вот они:

      Детективная повесть «Выстрел на зимнике», 1991 г.; Приключенческие повести «Москва, март 1935-го», 1991 г.; Исторический роман «Оружейничий», 1992 г.; Исторические повести «Тайный Офеня», 1994 г.; Исторический роман «Не принимай крещенья дважды», 1994 г.;

      Детективные повести и роман «Оборотни в Сан-Суси», 1995 г.

      Имея шесть таких ключей да плюс первую книгу «Набат» (1990 г.)