Верните мне мозги!. Вадим Селин

пожала плечами и взяла «дулю». Откусила кусок, прожевала, проглотила. По вкусу бредятина на постном масле напоминала тефтельку, хотя никаких тефтелек в ней не было.

      Во время поедания бредятины на постном масле Танька отвернулась от продавщицы, рассматривая рекламный щит на той стороне дороги, а когда развернулась обратно, чтобы выразить свое восхищение «дулей»… тетки не было!

      – Тьфу, – сплюнула в сердцах Танька и закричала: – Тетка! Вы где?

      Тетка не откликалась.

      Танька стала вертеться как юла, пытаясь засечь тетку, но ее нигде не было.

      «Как она могла так быстро уйти? – изумилась Танька. – Да и тетка – не пушинка, в толпе легко бы отыскалась, тем более что при ней был тазик с бредятиной…»

      Тут как раз мимо Таньки прошел милиционер.

      – Милиционер, – сказала Танька, – а вы не видели тетку с тазиком?

      – Какую еще тетку? – не понял милиционер.

      – Ну, она тут вот стояла с тазиком и продавала бредятину на постном масле. Между прочим, очень вкусное блюдо, – заметила Танька.

      Милиционерские глаза стали похожими на рачьи.

      – Чи-иво? – поразился он. – Бредя-я-ятину?..

      – Ага. Бредятину.

      Милиционер странно хрюкнул, покрутил пальцем у виска и поспешил удалиться.

      – Сам дурак, – сказала ему вслед Танька и вдруг услышала:

      – Свежая, только что выпеченная бредятина на постном масле! Рафинированном! – кричала тетка за ее спиной. – Бредятина! Подходи, покупай, налетай!

      Танька вздрогнула и ломанулась к тетке.

      – Тетка! Вы куда делись? Я хотела у вас бредятины купить!

      – Никуда я не девалась, – удивилась тетка. – Я тут стояла. Очки почему не носишь?

      Танька развернулась снова, чтобы заприметить милиционера и подозвать его, но он уже скрылся из виду. Тогда Танька сделала еще один поворот – к тетке, но… Да, тетки не было на месте! Ни тазика, ни тетки, ни бредятины!

      – Да пошли вы… в парк, – в сердцах бросила Танька и, убивая время до встречи с Серегой Штопором, пошла в парк, куда только что послала продавщицу.

      А в парке промышляла цыганка не поганой породы – толстенная-претолстенная, смуглая-пресмуглая, брюнетистая-пребрюнетистая. Она там промышляла с незапамятных времен и, что удивительно – на лицо совсем не менялась, будто бы ее кто-то законсервировал. А еще она все эти долгие годы – и в жару, и в стужу – носила длинный синий халат, на котором не было ни одной дырки и который всегда выглядел как новенький. Впрочем, Танька предполагала, что цыганка просто покупает все время одинаковые халаты, и поэтому они как новенькие. Но зачем одеваться одинаково? И на этот вопрос Танька тоже попыталась ответить: цыганка специально так одевалась, чтобы ее всегда узнавали. Держала бренд. А вот во что она была обута, не знал никто, кроме нее, потому что халат волочился по земле и закрывал ступни.

      Ну, так вот, эта цыганка промышляла не одна, а на пару с синим же волнистым попугайчиком, который сидел на ее толстом пальце, на котором еще, кроме