Без времени. Олег Ёлшин

не существует ни прошлого, ни будущего, есть только настоящее. Этот ослепительный миг и он твой… И Его тоже…

      Только, почему-то он не шел. Он находился то ли в трюме этого маленького белого корабля то ли где-то еще, но его не было рядом, и это утреннее мгновение принадлежало только ей.

      Сказка! Он подарил ее. Наверное, именно такой она должна быть, если сказка вообще существует – сияющая, в пенных прозрачных волнах беспокойного океана, обдуваемая легким утренним ветерком. Сказка была в этом утре, в темно-синих волнах, в волосах, развевающихся, как черная грива норовистого скакуна, в отблеске белых парусов и ярком солнце. Она была в маленьком домике в горах, который они так долго хотели построить, где по утрам открывалась деревянная дверь, и двое несмышленых малышей вываливались на улицу, что-то гомоня… Двое малышей… Или трое!.. Да, трое! Потом она сама выходила на эту светлую улицу, провожая детей в новый день, в жизнь, в их сказку… Только он снова был где-то далеко! Он пропустил и это утро, и солнце, освещающее их маленькие жизни. Подарил им это волшебство, а сам был где-то далеко отсюда… Наверное, был занят, не успел или опоздал, задержался, и солнце опять начинало новый день без него.

      Женщина оторвалась от поручня, вынув из пачки сигарету. Сизый дымок заполнил палубу. Нет, не палубу, заполнил помещение едким запахом табака. Женщина сидела в комнате на диване и курила. Веселый ветерок не шевелил больше ее всклокоченных волос, а солнце не отражалось в иссиня-черных глазах. Взгляд был потухшим, пустым. И только сигаретный дым.

      – Зачем тебе этот дом, который ты будешь строить всю свою жизнь, корабль, которого нет вовсе, зачем эти мечты, когда мы так далеки друг от друга? Сейчас ты войдешь, сядешь на кухне, съешь ужин, не замечая, что в твоей тарелке, потом как всегда ляжешь в постель и отвернешься. Или пойдешь спать в свой кабинет за стеной.

      Женщина снова затянулась, выпустив клубок сигаретного дыма.

      – Нужно написать письмо, – подумала она. Взяла лист бумаги, ручку, задумалась, и начала писать.

      “ Если тебе сказать это, ты все равно не услышишь. А если услышишь, сделаешь вид, что не понял или это не имеет для тебя значения. Мои слова не материальны для тебя. Они не имеют никакого смысла. Поэтому приходится выводить их на листке бумаги, который, может быть, ты прочитаешь. Зачем этот дом, который ты придумал, зачем белый корабль с парусами? Зачем все это, если ты давно в какой-то другой жизни? Ты просыпаешься, надеваешь костюм, съедаешь завтрак и уходишь. Ты идешь в свою жизнь, делаешь карьеру, бизнес, зарабатываешь деньги. Зарабатываешь на мечту, которая уже невозможна, возвращаешься и молча ложишься в постель. А потом… Ты знаешь, чего стоят эти слова, которые хочется сказать, но почему-то все откладываю. Уже десять лет молчу и не говорю. И ты тоже молчишь. Уже почти десять лет! Я состарилась за эти годы. Мне всего тридцать, а чувствую себя, словно живу с тобой сотню лет. Или не с тобой, а сама по себе. А тебя нет. Ты знаешь, чего стоит, когда эти слова колотятся в висках, просясь наружу, а заснуть невозможно. И