Кофе с круассаном. Мария Гарзийо

и бок, на котором он предпочитает спать. Более того, нас связывают уже и виртуальные интимные отношения, которые, не смотря на ограниченность возможностей, доставляют мне гораздо больше удовольствия, чем та памятная ночь с Антоном и жуком. Впрочем, об этом я, конечно, маме не рассказываю. Маршрутка тормозит на моей остановке. Я продираюсь через дебри пассажиров, чувствуя, что несколько пуговиц от этого соприкосновения уже готовятся покинуть мой пиджак. К счастью я вываливаюсь из маршрутки раньше, чем они успевают окончательно дезертировать.

      Вечером мы пьем с мамой чай под телевизионные переживания Пушкаревой, которая за сто с лишним серий так и не удосужилась снять очки и пластинку с зубов. Мы продолжаем следить за незатейливым сюжетом в надежде, что когда-нибудь это чудо все-таки произойдет. От сериала и дымящейся чашки мятного чая меня отрывает звонок Лорана. На экране мобильника высвечивается привычное «private number’, я хватаю аппарат и ухожу в свою комнату. Мама вздыхает и неодобрительно качает головой.

      – Как ты, mon coeur3? Как прошел день? Ты съездила в агентство?

      – Все отлично. Я подписала с ними договор. Они дали мне путеводитель вин. Надо сделать до следующей пятницы.

      – Ого, ты теперь будешь разбираться в винах лучше меня!

      – Вряд ли это возможно. А как ты? Где ты находишься?

      – В аэропорту Шарль де Голль. Мой самолет вылетает через час.

      – Когда ты будешь в Сиднее?

      – Через десять часов после вылета. Ты знаешь, у меня какое-то неприятное предчувствие. Не хочется лететь туда.

      – А отказаться нельзя?

      – К сожалению нет. У меня важная встреча завтра в обед. От нее много что зависит. Впрочем, это наверно не предчувствие, я просто устал, и мне хочется к тебе, а не в Сидней.

      – Может, еще не поздно поменять билет? Я купила туристический справочник по Риге. Узнала столько нового.

      – Значит, у меня будет отличный гид! Я тебе обещаю, любовь моя, что сразу же после Австралии я прилечу в Ригу. Я уже смотрел билеты, нашел прямой рейс из Парижа. Мне так хочется, наконец-то тебя увидеть.

      – Мне тоже. Очень, очень.

      – Мне так понравилась фотография, которую ты мне прислала вчера. Как ты угадала, что мне нравится красное белье…

      Я закрываю поплотнее дверь в комнату. Мама, конечно, не понимает по-французски, но даже по моей интонации можно догадаться, что обсуждаем мы не доказательство теоремы Ферма. В конце сорокаминутной беседы Лоран шепчет в трубку, что любит меня.

      – Что бы не случилось, помни об этом, – просит он.

      – А что может случиться? – волнуюсь я.

      – Ничего. Ничего не случится. Целую тебя.

      Я целую трубку и нажимаю отбой. Через две недели я его увижу! Я смогу, наконец-то, прижаться к нему и поцеловать его по-настоящему! Мама нарочито громко

3

Здесь и далее в обращениях ласковые словечки вроде «моя сердечко», «любовь моя».