Территория. Этот город ждёт тяжёлая ночь. Дмитрий Видинеев

зажмурился. Он слышал, как в висках стучит кровь: тук-тук, тук-тук, тук-тук…

      – Семен, что там у тебя? Да отвечай же! – голос в трубке вывел его из оцепенения.

      Он открыл глаза.

      Фотография. Каменное дерево. Целое. Целое и невредимое. Вой тряхнул головой. Что это было? Галлюцинация?

      – Семен, мать твою…

      – Да, Игнат? – в горле пересохло, и голос прозвучал хрипло, а потом он сообразил, что держит трубку на уровне груди. Поднес к уху и повторил: – Да, Игнат?

      – Куда пропал? У тебя там все в порядке?

      Вой не отрывал взгляда от фотографии, с тревогой ожидая, что снимок снова оживет.

      – Да… да, все в порядке. Слушай, мне пора. Я потом позвоню, – он повесил трубку.

      Из кухни, виляя хвостом, прибежал Морок. Вой потрепал ему шерсть на голове:

      – Кажется, у твоего хозяина только что крыша поехала.

      Он покосился на фотографию. Галлюцинация? Но какого лешего? С ним в жизни ничего подобного не случалось. Странно все это, очень странно. Вроде и не переутомлялся? Может, от жары? Или это первый симптом какой-то психической болезни? Черт! От этих мыслей Вою стало еще больше не по себе.

      Морок лизнул его в нос, будто говоря: «Не отчаивайся, хозяин!»

      Ладно, решил Вой. Будет еще время обо всем этом поразмыслить.

      Глава 3

      Тьма. Абсолютная. Безграничная.

      Элла смотрела на «Черный квадрат» Малевича, но видела тьму, которая затягивала как трясина, затягивала, затягивала… и это было ужасно. Но другого пути попасть в Страну Чудес не существовало. Нужно только прорваться через эту трясину, выдержать, не отступить.

      Она сидела без движения в инвалидной коляске. Черные прямые волосы точно оправа обрамляли ее узкое бледное лицо. Зрачки были расширенные и застывшие. Она не моргала. Если закрыть глаза хотя бы на миг, то ничего не получится, путь в Страну Чудес перекроется. А если так, то придется все начинать сначала. Нет, она выдержит, не моргнет, за долгие месяцы научилась. Главное, чтобы никто не отвлек.

      Элле было семнадцать. Полтора года назад ее сбила машина. Девушка тысячи раз прокручивала в голове события того весеннего вечера и думала, как много может изменить одна секунда – все перечеркнуть, исковеркать, расколоть жизнь на «до» и «после». Всего одна ничтожная секунда – ничто по меркам вселенной – и ее велосипед разминулся бы с тем «Фольксвагеном». Да, она сама выскочила на проезжую часть, но неужели кто-то там, на верху, не мог хотя бы бросить взгляд на нее, сжалиться и дать лишнее мгновение, чтобы избежать столкновения. Такая мелочь!

      Та страшная секунда отпечаталась в ее сознании, как фотоснимок, на котором были ужас водителя и красный отблеск заходящего солнца на капоте. А потом – визг тормозов, удар и непонимание, что произошло. Ей не было больно, пока – нет. Кто-то закричал. Она видела испуганные лица на фоне предзакатного неба. Кто эти люди и почему в их лицах страх?

      – Все хорошо, – сказала она, или подумала, что сказала.

      Пахло