Территория. Этот город ждёт тяжёлая ночь. Дмитрий Видинеев

стоял, обессилено опустив руки, рот был открыт в безмолвном крике, под кожей словно ползали черви, из ран на лице текли струйки крови. Черномор толкнул сержанта в грудь и тот безвольной куклой упал в кресло и задрожал.

      – Замечательно, – проговорил Черномор. Он развернулся и пошел к выходу.

      Они сели в полицейский автомобиль – ключи оказались в замке зажигания – и поехали к Тихой пади. За рулем сидел Черномор. Минут через десять, в пригороде, он остановил машину, молча дождался пока выйдет Эдик, и поехал дальше. Эдик быстрым шагом направился к собачьему питомнику, который находился возле гаражей, в сотне метрах от дороги. С другой стороны шоссе, на опушке, вверх тянулись фиолетовые лепестки очередного бутона, убивая все живое вокруг. По небу ползли тучи, над землей клубилась туманная дымка, а издалека доносился тихий рокот уходящей грозы.

      Вой вышел из заповедника километрах в десяти севернее Тихой пади. Долго по шоссе идти не пришлось, подобрал рейсовый автобус. Зайдя в салон, Вой заметил, как на него посмотрели немногочисленные пассажиры… Хотя, что тут странного, подумал он. Футболка порвана, джинсы грязные, лицо и руки в ссадинах.

      – Случилось что? – участливо спросил водитель – щуплый мужичок в сером пиджаке и клетчатой кепке, из-под которой выбивались прямые седые волосы.

      – В яму свалился, – хмуро ответил Вой и добавил: – Спасибо, что остановился.

      – Пустяки, – водитель усмехнулся и закрыл двери. Автобус тронулся.

      Вой устало опустился на сиденье. В салоне находилось всего три пассажира: рыжеволосая женщина с сыном лет семи, и старушка, у которой на коленях лежала небольшая корзинка, прикрытая белой тряпицей. Вой посмотрел в окно на лес. Никогда он не казался ему столь недружелюбным. От воспоминаний о черных щупальцах по спине пробежал холодок.

      – Тебя будто волки трепали, – добродушно заметила старушка.

      Вой повернулся к ней и подумал, что нападение волков – мелочь, в сравнении с тем, что довелось пережить.

      – Просто денек был трудный, – он постарался выдавить улыбку.

      Старушка откинула тряпицу с корзинки, вынула бутыль с жидкостью винного цвета и протянула Вою.

      – Попей, сынок. Это морсик клюквенный.

      – Спасибо, бабуль, – Вой с благодарностью принял угощение, вынул пробку из бутылки и сделал несколько больших глотков. Морс оказался кислым, прохладным, как раз то, что нужно. Будь воля, он выпил бы его весь, но постеснялся. Закрыв, Вой вернул бутыль старушке. – Очень вкусный.

      – Это дочка мне клюковку из Архангельска присылает, – с улыбкой поведала старушка. Она сунула бутыль в корзинку и прикрыла тряпицей. – Раньше и в наших краях клюква водилась, на торфяниках, а потом исчезла…

      Автобус проехал указатель «Тихая падь».

      «Скоро буду дома, – подумал Вой. – Морок, небось, извелся».

      Пес привык, что его выгуливают в одно и то же время, а «одно и