Марионеточные души. Константин Кузняков

обложки, он почувствовал новую шероховатость. Перевернув на другой бок, он заметил надпись, гласившую: «Извини! Храни её. CaCO₃». Поглядел еще немного на обложку. Ничего не заметив, он направился домой.

      Через неделю друг уехал. Неизвестно, как он живет и чем занимается. Луис такой же угрюмый и хмурый, как Колин, или жизнерадостный? Хотелось бы верить в лучшее. Жизнерадостные люди привлекают больше, чем протухшие яйца. А что они привлекают: счастье, деньги или смерть – неважно, главное, что они становятся магнитом, готовым притянуть рыбку в сеть.

      – Зачем я снова отрыл эту книгу, – проскрипел зубами полусонный Колин, очутившись на теплом согревающем пледе, и начал зверски царапать обложку, как и раньше, чтобы избавиться от воспоминаний. Он не мог не размышлять: «Его последнее слово было – храни её, а зачем?»

      На улице было тепло, когда Колин отходил от воспоминаний. До этого случая он был радостным, любил природу, людей, животных, наслаждался днями, проведенными в обществе друга. А сейчас он вовсе не был похож на человека. Душа улетела, застряла в мирке переживаний. Кто его вытащит? Гертруда? Боже, нет.

      День пролетит, начнется новый. Цикличность его удивляла, иногда появлялись некоторые ответвления: «Умыться – да или нет?»

      Впереди был такой же однообразный день, как, впрочем, и всегда. Счастливые лица парочек, сидящих за неприбранными столиками, детвора, мешающая работать, и запах протухших продуктов – все будет доставлять уйму проблем. Кап-кап, начинается дождь, пора прикрыть дверку, чтобы не залило, и унестись в мир скорби и тоски.

      3

      Проснувшись утром, Колин почувствовал тупую жуткую боль в голове. Два дня он пролежал в небытии, в полусонном состоянии рассуждал о волнующих его вещах. В желудке урчало, но на все эти проблемы он смотрел свысока, надменно, словно их не существует. В углу лежал позавчерашний бутерброд с кусочком сыра, объеденным с одной стороны. Посмотрев на него, он, не задумываясь, проглотил завтрак, словно наживку, и немного поднялся, чтобы отряхнуться от крошек и выйти на улицу.

      Легкий туман застилал дорогу на мили вокруг. Безжизненность улиц раздражала глаза, так как обычно на этом проспекте проходили толпы народа, галдя на тошнотворные темы, рассуждая как фитопланктоны – ни о чем. Потерев глаза, опрокинув волосы на правый бок, он направился к ларьку, в котором можно было недорого купить еды. В шести карманах он смог нарыть сто двадцать единиц денег. Их, к сожалению, хватило только на некачественный хлеб, триста грамм соевой колбасы и бутыль воды. После покупки он вернулся в дом и закутал продукты в полотенце, чтобы мыши и другие грызуны не разбомбили всю еду. Конечно, Колину не жалко отдать немного еды крысам, но урок он запомнил надолго – грызуны переносят заразу. Позволить себе заболеть ещё раз – значит голодать две недели. Убрав всю еду в импровизированный холодильник, он направился обратно к двери. Ветру удалось поднять его губы, слепив из этого улыбку. Ему нравились потоки воздуха, которые давали