Марионеточные души. Константин Кузняков

опиралась на свою поломанную ногу, на первый взгляд только казавшейся таковой. Когда не спишь ночами, пребываешь постоянно в алкогольном опьянении, то и не так будешь ходить. Зря я назвал девушку страшной, каюсь. Нет некрасивых девушек, есть только неухоженные или те, кто не хочет стремиться к прекрасному. Камни, из которых вытачивают облики выдающихся людей, тоже не с самого начала становятся работами Микеланджело или Крафта. Но что действительно раздражало во внешности Гертруды – это чёлка, нависающая над глазами, словно шторки в прохладные дни. «Ей ведь не надо было от мух защищаться и укрываться, – думал Колин, глядя на девушку, – что за страсть к волосам. Если так нравятся волосы, то пусть до пола отращивает, а не делает из себя черт те что». Больше про нее не напишу, иначе сочтете слишком злым или, что ещё хуже, сексистом, что никак не описывает мою персону – я обожаю женщин.

      Работа в кафе – это осознанный выбор Колина. Ничего другого ему и не требовалось, чтобы существовать. Еда есть, дело есть, а жизнь – сама как-нибудь наладится.

      С таким расписание ни один нормальный человек не проживет больше года, шагая от дома до работы целыми днями. Путь составлял двадцать минут по закоулкам или тридцать по официальным улицам, признанными жителями города. Он ходил только закоулками, никак иначе. На работе хватало видеть всякие лица от пьяных до запредельности веселых, счастливых. ««Веселые» не ходят в такие заведения, точно говорю, не ходят», – говорил Колин каждую свободную минуту, когда за столиком обнималась парочка бедняков. А ведь были и такие, которые часами засиживались и пили чай, кофе, разговаривали на политические темы. Это невыносимо раздражало Колина, по силе, сравнивавшейся с сотней иголок, вонзающихся в тело по одной с неуловимой скоростью.

      Сколько грязных мыслей накопилось об этом месте и людях, но менять работу он не торопился. «Никакое другое помещение, какое бы ни было оно красивым, не заполнит мою душевную пустоту, которая постепенно превращается в бездонную, черную дыру», – так он думал постоянно.

      Шагая по закоулкам, он частенько примечал, как мальчишки резвятся, маркерами разрисовывают стены – вверх, вниз, – но когда Бёрг приглядывался, то на домах ничего не появлялось, совсем ничего. Его это смущало, озадачивало, но выяснять причину этого парадокса он не спешил. Дни и так хороши, всё, что нужно, буквально лежит в руках.

      Почему-то я хочу оправдать его, сказать, что он совсем другой тип, каким могли вы его увидеть. Да, он не любит работать, разговаривать с другими людьми, но у него есть что-то внутри, которое рано или поздно проснется. Я надеюсь, что проснется, а иначе-то как? Только прошу об одном – он не одинок, не одинок. Слишком много людей, которые хотят ему помочь, я действительно всем сердцем верю в это…

      2

      – Проснись, милый, – прошептали родители около уха, – не проспи свой день.

      – Да, мам, встаю. – Колин открывает глаза и видит, как родители проникли в его комнату и держат запечатанный