Новая судьба. Лилия Лукина

я, – обслуга дома и те, кто живет в гостевом, собралась после завтрака в каминной.

      Естественно, что после этих моих слов, завтрак прошел в гробовом молчании, и настроение у всех было прямо-таки похоронное. Когда горничные сервировали кофе, в дверях появился Семеныч, немного смущенный и озадаченный, но настроенный, судя по виду, весьма решительно, и высокий седой мужчина в «камуфляже», как я поняла, это и был Светлов. Печерская, знавшая, в отличие от меня, обоих, радушно пригласила их присоединиться к нам, но тут же невольно посмотрела на меня, словно не зная, имеет ли она по-прежнему на это право или нет.

      – Ли-и-идия Сергеевна! – укоризненно протянула я. – Ну, не делайте вы из меня дракона огнедышащего! Кому же командовать в доме, как не вам! Ничего не изменилось, поверьте!

      Солдатов со Светловым выпили с нами кофе, а потом мы все дружно перешли в каминную, где уже собрались все обитатели усадьбы, в основном, конечно, прислуга, среди которой странновато смотрелись Кошечкины с Егоровым, моя мама с Орловым, в сторону которых я старательно не смотрела, и Вера Николаевна.

      – Дамы и господа! Новость у меня крайне неприятная! – жестко начала я, оглядывая собравшихся, которые смотрели на меня настороженно, выжидающе и даже с каким-то испугом. – Сегодня утром Вадим Родионович нашел на столе в кабинете Павла Андреевича записку, которой вчера вечером там не было, – и я показала присутствующим файл с вложенным туда листом бумаги. – Для тех, кто не видит со своего места, зачитываю: «Будьте предельно осторожны!». Слово «предельно» подчеркнуто.

      Услышав это, все в ужасе уставились на меня, а Лидия Сергеевна, буквально подскочив на месте, схватилась руками за щеки и, явно балансируя на грани истерики, почти взвизгнула:

      – Это невозможно! Этого не может быть!

      «Что-то она лишку нервничает!» – подумала я, а вслух сказала:

      – И вместе с тем, это именно так. Замок был открыт или поддельным ключом, или отмычкой. Если это дурацкая шутка кого-то из домашних, прошу признаться в этом здесь и сейчас. Ничего не могу сказать за Павла Андреевича и Владимира Ивановича, но сама твердо гарантирую, что никаких карательных санкций к виновному применять не буду. Так… Поговорю tete-a-tete без соблюдения общепринятых норма вежливости и приличия и все. Итак, я жду!

      Я внимательно оглядывала собравшихся, но ни на одном лице не заметила ни тени смущения или скрытого торжества от того, что он поднял такой шум и переполох, никто не отвел взгляд и не опустил глаза. Все таращились на меня, испуганно переглядывались и, кажется, не могли до конца поверить в то, что кто-то осмелился совершить такое святотатство – залезть в кабинет хозяина.

      – Ну, что ж! – немного подождав, сказала я. – Если это все-таки кто-то из вас, но не находит в себе мужества признаться публично, то, я думаю, он или она найдет возможность поговорить со мной наедине в течение дня, пока события не приобрели необратимый характер, потому что в противном