Мне душу рвет чужая боль. Владимир Колычев

искренне полагал, что его логика безупречна. Но, похоже, оперативник не разделял его мнение.

      – А если они просто побежали? Мало ли, замерзли, решили согреться.

      – Тогда кто стрелял?

      – А вот этого я не знаю.

      – Они стреляли!

      – Но ты же этого не видел!

      – Нет, – сконфуженно пожал плечами Валентин.

      – И никто не видел… Так что, выходит, мстил ты, парень, невиновному… А месть – это противозаконное деяние, а если оно еще и отягощено летальным исходом… Короче, попал ты, парень. Крепко попал.

      – Но как же невиновный! Он же уголовник! У него нож был!

      – Если нож, это еще не значит, что уголовник…

      – Он убить меня хотел! Вот, руку мне порезал!

      – Он защищался…

      – Но ведь нож – холодное оружие!

      – Если лезвие не гнется, то холодное, – кивнул опер. – А у него обычный нож был, кухонный, лезвие тонкое… А если оружие, что с того? Его к ответу не привлечешь, мертвые сроков не имут…

      – Он же уголовник, я знаю, – на последних остатках самообладания простонал Валентин. – Он говорил, как уголовник. Я знаю, что такое блатной жаргон…

      – Откуда ты знаешь? Срок, что ли, мотал?

      – Нет, в кино слышал…

      – Кино твое только начинается. Лет пятнадцать за убийство получишь… Можно, конечно, уменьшить срок. Но это еще заслужить надо. Чистосердечное признание и принародное покаяние – вот твой путь к спасению. Признаешься, что убил свою девушку и сорвал зло на случайном прохожем, и суд тебя… э-э, не оправдает, на это можешь не рассчитывать, но снисхождение – да, будет… Получишь дет десять, отсидишь, выйдешь живым и здоровым… Сколько тебе сейчас лет?

      – Я не убивал Лиду, – упрямо мотнул головой Валентин.

      – Да, но ты убил случайного прохожего.

      – Он не случайный прохожий. Он – убийца.

      – А доказательства есть? Где пистолет, из которого он стрелял?

      – Может, не он стрелял? Может, его дружок? А он убежал.

      – Ага, ветер в поле потерялся, – криво усмехнулся оперативник. – Вилами по воде твои аргументы писаны. Нет оружия, нет свидетелей… Да что там, если ты сам ничего не видел… Или видел?

      – Врать не буду, не видел.

      – Ну, вот и не ври больше. Скажи, кто девушку твою убил?.. Или она не твоя?

      – Моя.

      – Вижу, что не врешь… Дальше давай по-честному. Кто ее убил?

      – Не знаю.

      – Ну вот, ты уже не знаешь. Уже теплей… Скажи, что сам ее убил, и будет горячо.

      – Да не убивал я ее!

      – Тогда кто это сделал?

      – Ну, те, двое! Кто-то из них!

      – Зачем они ее убили?

      – Не знаю…

      – Вот видишь, ты не знаешь. И они не знали, за что им убивать твою девушку. И они ее не убивали… А у тебя, возможно, были причины от нее избавиться.

      – Какие причины?

      – А тебе видней…

      – Не было у меня причин! Я очень люблю Лиду! Я не мог ее убить… И где тогда пистолет, если это сделал я?

      – Вот я и хочу узнать, где он?

      – Тот, второй, его унес. Он быстрей бегал, поэтому и убежал.