Капер Его Величества. Михаил Попов

бухте на Мадагаскаре. Он только еще больше осунулся и высох. Когда приступ лихорадки оставлял его, он полностью приходил в себя. Единственное, что его донимало в это время, – это слабость. Он не мог самостоятельно подняться с постели.

      Каллифорда встретил острый, немного злой взгляд.

      – Что случилось?

      – Прямо по курсу голландский шлюп.

      – И что же?

      Первый помощник, как и всегда в момент смущения, шмыгнул носом и высморкался.

      – Я не слышу!

      – Берджесс предлагает его атаковать.

      Капитан закашлялся. Кашлял долго, мучительно, наконец поборол приступ.

      – Он сошел с ума!

      – Возможно. Но вместе с ним близка к сумасшествию вся команда. Если им не бросить эту кость, они могут взбунтоваться. Бунтом просто пахнет в воздухе.

      – Заставьте их побольше бегать по реям, всю дурь выдует из голов. Ты же сам прекрасно понимаешь, что в этих водах мы не можем нападать на голландский шлюп. Это не Индийский океан, здесь нам не замести следы.

      – Шлюп не такой уж большой. Команда не более сорока-пятидесяти человек, – осторожно сказал Каллифорд.

      – Ты предлагаешь их всех пустить на дно. Из-за двух тюков второсортного хлопка?! А ты поручишься за то, что кто-нибудь из наших головорезов в ближайшем порту за кружкой рома не похвастается, как здорово он топит голландские шлюпы?!

      Помощник понимал, что капитан прав, поэтому молчал, опустив голову на грудь.

      В этот момент на верхней палубе раздался грохот каблуков, засвистели боцманские дудки.

      Брайан Лич поднялся на локтях:

      – Что это?

      – Я сейчас пойду узнаю, – сказал Каллифорд, хотя прекрасно знал, в чем дело. – Голландский шлюп был замечен, к Берджессу явились выборные от команды, и он…

      – Кто командует этим кораблем – я или Берджесс?!

      Лич обессиленно рухнул на постель.

      Каллифорд выскочил вон.

      На палубе кипела жизнь.

      Носились туда и сюда вооруженные люди. Матросы, вцепившись в вымбовки, крутили колеса, натягивая канаты, которыми управлялись паруса.

      На пушечных палубах гремели команды Мэя. Он обещал немедленно вставить фитиль в задницу тем, кто слишком медленно выполняет его команды.

      Несмотря на то что «Блаженный Уильям» был в непрерывном плавании почти шесть месяцев и дно его обросло всяческой морской дрянью типа ракушек и водорослей, благодаря поднятому парусному вооружению он набрал приличную скорость.

      Голландцы слишком поздно поняли, что паруса эти поднимаются в их честь и что им не следует слишком уповать на защиту своего флага. Этот трехпалубный красный гигант, украшенный крестом Святого Георга, вне всякого сомнения, собирается на них напасть.

      – Уильям! – крикнул Берджесс. – Дай пару предупредительных выстрелов.

      Главный канонир не заставил себя ждать. Одна за другой выстрелили две носовые пушки. Пороховой дым завернулся в гигантские белые шары. Одно ядро подняло высоченный фонтан брызг справа от голландской кормы, второе – слева. Преследуемым давалось понять, что они в пределах досягаемости.