Подсудимые песни. Анатолий Бергер

отважно,

      За ним России даль и ширь,

      А с ней ему не страшно.

      1976 г.

      «Знаю, дней твоих, Россия …»

      Знаю, дней твоих, Россия,

      Нелегка стезя,

      Но и в эти дни крутые

      Без тебя нельзя.

      Ну, а мне готова плаха

      Да глухой погост

      Во все дни – от Мономаха

      И до красных звёзд.

      И судьбины злой иль милой

      Мне не выбирать,

      И за то, что подарила —

      В землю, исполать.

      Кто за проволкою ржавой,

      Кто в петлю кадык —

      Вот моей предтечи славы

      И моих вериг.

      Не искали вскользь обхода,

      Шли, как Бог велел,

      И в преданиях народа

      Высота их дел.

      Погибая в дни лихие,

      Оттого в чести,

      Что не кинули, Россия,

      Твоего пути.

      1967 г.

      …И лагерные звёзды светят ярко,

      обламываясь о зубцы забора

      Суд

      I

      Лети былое прахом,

      Казнить тебя пора

      Руки единым взмахом

      И росчерком пера!

      Чтоб насмерть – не воскресло,

      Не вырвалось из мглы.

      О, как жестоки кресла,

      Пронзительны столы!

      Глядят глаза лихие

      И в голосах тех – яд,

      От имени России

      Навытяжку стоят.

      И не спастись, не скрыться,

      Не пошатнуть стены.

      Вдали родимых лица

      Печальны и верны.

      … И этот страх барьера

      И эта вот скамья —

      Моей судьбины мера,

      Отныне суть моя?

      Встать, сесть имею право,

      Отсчитаны шаги.

      Налево и направо

      Погоны, сапоги.

      1970 г.

      II

      И чем душа кипела,

      Чем был годами жив,

      Теперь подшито к делу

      И брошено в архив.

      Родимые тетради,

      Знакомых рифм гурьба,

      Дрожь сердца в звонком ладе,

      Что ни строка – судьба.

      Как трепетно порою

      Листал, то тешась вновь

      Созвучною игрою,

      То правил, черкал в кровь!

      Сквозь точки, запятые

      Мелькали тем видней

      Судьбы перипетии,

      Со бытья прошлых дней.

      И всё, как взрывом – смаху,

      Бей штемпель тот, кости!

      Грядущее, ты к праху,

      А нынче – Бог прости!..

      В лихие те картоны,

      В железо скрепок тех

      Моленья, зовы, стоны,

      И праведность, и грех.

      1970 г.

      «…»

      А когда вспоминается детство,

      Под Уфою бараки в снегу —

      Никуда от печали не деться,

      И хотел бы – вовек не смогу.

      Завывала пурга-завируха,

      В репродуктор ревела война,

      И преследовала голодуха

      Год за годом с утра дотемна.

      И ни сказки забавной и звонкой,

      Ни игрушек – весёлой гурьбой