Улицы Киева. Ретропутешествие. Стефан Машкевич

pris la liberté d’effacer à l’angle de ma maison cette inscription: quai des Théatins, et je viens d’y substituer: quai Voltaire <…> Nous aurons toujours un Voltaire et nous n’aurons plus jamais de Théatins.

      [ «Братья и Друзья, я позволил себе стереть с угла своего дома надпись: набережная Театинцев, и только что заменил ее на: набережная Вольтера. <…> Вольтер у нас будет всегда, а театинцев не будет больше никогда»]. Театинцы – священнический орден Римско-католической церкви. «Я предлагаю добрым патриотам рю Платрьер [Известковой улицы. – С. М.], – продолжал де Вильетт, – поместить на углах своих домов имя Жан-Жака Руссо. Для чувствительных сердец, для пылких душ важно вспоминать, проходя по этой улице, что здесь на третьем этаже жил Руссо, и едва ли важно, что в былые времена здесь обжигалась известь. <…> Мне подумалось, что декрета Национального собрания, которое готовит народные празднества в честь Мирабо, Жан-Жака и Вольтера, было бы вполне достаточно для такого незначительного нововведения». Действительно, через несколько дней эти два переименования были утверждены, а шоссе д’Антен, где в одном из домов скончался Мирабо, было названо в его честь[121]. Революционеры быстро вошли во вкус: просьбы о переименовании улиц стали поступать едва ли не ежедневно. Затем взялись за названия секций (районов) Парижа, после чего дело приобрело общенациональный масштаб: Конвент поручил Комитету народного просвещения разработать проект всеобщего переименования площадей и улиц во всей Франции. «Не естественно ли было бы с площади Революции вступать на улицу Конституции, которая приводила бы к улице Счастья?» – риторически вопрошал автор проекта, конституционный епископ Грегуар. Еще через два-три года добрались и до названий городов: «за недостаточно современный образ мыслей» лишились своих имен Тулон и Лион; Марсель превратился ни много ни мало в «Безымянный». Новые топонимы частично исчезли во время термидорской реакции, частично были отменены Наполеоном, а окончательно с ними было покончено в 1814 году[122].

      В Киеве первыми, меньше чем через месяц после революции, были переименованы не улицы, а днепровские пароходы. Поскольку они принадлежали частному «Обществу пароходства по Днепру и его притокам», для их переименования достаточно было постановления правления этого общества. Так 29 марта 1917 года получили новые имена пять пароходов, ранее называвшиеся в честь членов царской семьи: «Император Николай II» стал «Ломоносовым», «Александр III» превратился в «Кременчуг», и так далее. Лишь «Александр II» сохранил свое имя – возможно, благодаря репутации «царя-освободителя»[123].

      Первые проекты революционного переименования улиц появились уже весной 1917 года (о чем будет рассказано ниже). Ни один из проектов 1917–1918 годов реализован не был. Воплотили революционный порыв на карте города наиболее решительные из революционеров – большевики – в свое второе пришествие в Киев, начавшееся в феврале 1919 года. В конце того же месяца был опубликован первый (насколько нам известно) советский проект переименования киевских улиц. Проект был выработан на совещаниях коллегии городского отдела Исполнительного Комитета, на которые были приглашены «представители фракций политических партий, стоящих на советской платформе, а также представители культурно-исторических

121

P. Lacombe. Les noms de rues de Paris sous la Révolution, Nantes, 1886, p. 9—10.

122

О. Кабанес, Л. Насс. Революционный невроз, Санкт-Петербург, 1906.

123

Последние новости, 29 марта 1917.