Афганец. Лучшие романы о воинах-интернационалистах. Андрей Дышев

к моим движениям. Хорошо смазанный затвор почти беззвучно отошел назад и гладко вернулся обратно, где-то внутри бережно вставляя патрон в ствол. Я нащупал пальцем покатую выемку спускового крючка и чуть-чуть надавил на него… Еще немного… Ничто не сдерживает, не мешает… Еще какой-нибудь миллиметр, и измученная ожиданием бешеная струя свинца и огня рванется к потолку…

      С усилием я оторвал палец от крючка и быстро защелкнул предохранитель. Где ж ты раньше был, братец? Может быть, мы с тобой не допустили бы этого кошмара… Швырнув автомат под подушку, я встал с койки и раскрыл свой чемодан. Я перебирал вещи, кульки, свертки, весь этот ненужный здесь хлам. Голубую рубашку и галстук – к чертям! Отличная тряпка для мытья полов. Записную книжку с адресами сослуживцев – к чертям! Изорванные листочки, как хлопья мокрого снега, закружились по комнате. Коллекцию значков, которую я вез в подарок афганским детям, – к чертям! Прекрасен хруст под каблуками. О, наивный юноша! О, благородный рыцарь! А-а, и вы здесь, сударыня?

      Олюшка строго смотрела на меня с фотографии из-под обрывков бумаги. Куда я тебя привез? Оставайся лучше в своем уютном мирке иксов, тангенсов и логарифмов…

      Я порвал фотографию. Пришло время убивать. Днем и ночью, как говорил комбат.

* * *

      Еще полыхал дневной зной, еще ослепительно светились горы, а приближающийся вечер уже чувствовался по длинным прохладным теням деревьев, по розовому свечению мраморных натеков, покрывших серые скалы, и глубоко лазурному небу.

      Оборин в полной экипировке, увешанный снаряженными магазинами, сигнальными ракетами и гранатами, уже не был похож на того пляжно-вульгарного супермена, одетого в широкий маскхалат на голый торс, в огромных непроницаемо-черных очках, каким он встретил меня у шлагбаума. Затянутый в горный костюм цвета выгоревшей травы, втиснутый в металл, он чем-то напоминал большую деталь для мощной машины.

      – Паша, – сказал я. – Дай мне какую-нибудь одежду и автомат. Я пойду с тобой.

      – Успеешь, – отрезал он. – Отдыхай пока.

      – Нет, не успею. Паша, – тверже сказал я, давая понять, что спорить со мной нет никакого смысла.

      Оборин взглянул на меня понимающе, но все же покачал головой и ответил:

      – В таком состоянии в горы не ходят.

      – У меня нормальное состояние!

      – Я это сразу понял… Ты, в самом деле, возьми полотенце да искупайся. Вода сегодня отличная!

      Чувствуя его иронию и готовый вот-вот сорваться и нагрубить, я сквозь зубы процедил:

      – Я все равно пойду.

      Оборин вздохнул, оглядел меня с ног до головы.

      – Ну, раз ты так настойчив… Только, пожалуйста, слушайся меня. Здесь пока я начальник гарнизона. Договорились?

      Мы прошли к кладовке старшины. Когда до двери оставалось несколько шагов, она с треском распахнулась, и оттуда выскочил коренастый солдат и едва не сбил Оборина с ног.

      – Киреев, добрый вечер, – сказал Оборин, морщась и потирая ушибленный локоть.

      – Добрый вечер, – буркнул солдат, поправляя