Гаврош. Виктор Гюго

успех!

      Начальник покачал головой:

      – Еще четверть часа такого успеха – и на баррикаде совсем не останется патронов.

      Должно быть, Гаврош услышал эти слова.

      Маленький герой

      На баррикаде вдруг заметили, что Гаврош стоит на улице прямо под выстрелами.

      Гаврош взял в кабачке корзинку для бутылок, вышел через лазейку за баррикаду и преспокойно принялся высыпать в корзину патроны из патронташей убитых солдат.

      – Что ты делаешь? – закричали мальчику с баррикады.

      Гаврош поднял голову:

      – Наполняю корзинку, граждане.

      – Ты что, не видишь картечи?

      – Вижу, дождик идет! Ну и пусть его идет! – ответил мальчик.

      – Сейчас же вернись, слышишь! – кричал начальник.

      – Сию минуту! – отвечал Гаврош и в один миг очутился на середине улицы.

      Десятка два убитых лежало вдоль всей улицы на мостовой. Два десятка патронташей – хорошая пожива для Гавроша, солидный запас патронов для баррикады.

      Все кругом было застлано дымом, точно густым туманом. Дым рассеивался и снова сгущался. От него среди белого дня стояла мгла, и противникам с одного конца короткой улицы до другого почти не было видно друг друга.

      Эта темнота была на руку Гаврошу. Дымовая завеса и маленький рост позволили ему пробраться незамеченным довольно далеко. Первые шесть или семь патронташей он опорожнил, почти не подвергаясь опасности. Он полз на животе, передвигался на четвереньках, держа корзинку в зубах, скользил, извивался, как змея, крался от одного мертвеца к другому и продолжал наполнять корзинку патронами.

      От баррикады он был еще недалеко, но никто не решался его звать – из страха привлечь к нему внимание солдат.

      А он пробирался все дальше и дальше и дополз до места, где дым уже рассеялся.

      Солдаты, залегшие за стеной из булыжника, и те, что сгрудились на углу улицы, заметили какую-то точку, передвигавшуюся в дыму.

      В то мгновение, когда Гаврош очищал патронташ лежащего у тумбы убитого сержанта, в труп попала пуля.

      – Что за черт! – воскликнул Гаврош. – Моих покойников убивают!

      Вторая пуля выбила искры из мостовой подле него, а третья опрокинула его корзинку.

      Гаврош огляделся и увидел, что стреляют с перекрестка. Он встал, выпрямился во весь рост, тряхнул головой и, устремив насмешливый взгляд на стрелявших в него солдат, весело и задорно запел песенку. Затем поднял корзинку, собрал все выпавшие патроны и, подойдя ближе к стрелкам, стал опоражнивать еще один патронташ. Мимо прожужжала четвертая пуля, а Гаврош продолжал петь. И на пятую он ответил песенкой.

      Зрелище было страшное и прекрасное. Гаврош стоял под выстрелами и дразнил стрелявших. Казалось, он развлекается от души. Это был воробышек, клевавший охотников. На каждый выстрел он отвечал новым куплетом. В него целились непрерывно и не могли попасть. Солдаты смеялись, стреляя в него. Он ложился, вскакивал, прятался где-нибудь в подворотне, появлялся вновь, убегал, прибегал, смеялся