Царица Пальмиры. Бертрис Смолл

Ястреб, ты даешь слишком опрометчивые обещания! – поддразнила его она. – Никогда не следует соглашаться, пока не узнаешь все условия!

      – Значит, ты хочешь учить меня, мой цветок?

      – А разве ты не можешь поучиться у женщины? – резко парировала она.

      – Ты хоть немножко любишь меня? – спросил он.

      – А ты любишь меня, Ястреб?

      – Думаю, я влюбился в тебя в тот самый день, когда убили твою мать. Ты была тогда так смущена, обижена и испугана! Мне захотелось протянуть руки и обнять тебя. Но ведь я был князем Пальмиры, а ты – дочерью моего двоюродного брата. Поэтому мне не удалось утешить тебя, хотя я хотел этого, Зенобия.

      Эта исповедь удивила ее, а кроме того, была ей приятна. Однако нельзя допускать, чтобы он совершенно уверился в ней. И Тамар, и Баб, обе говорили, что женщина никогда не должна позволять мужчине становиться слишком самонадеянным.

      – Надеюсь, ты не хочешь сказать, что провел все эти годы после смерти моей матери, тоскуя обо мне? Ведь я все равно не поверю этому, Ястреб!

      – Я совершенно забыл о тебе, мой цветок! – прямо ответил он.

      Ее гневный вздох, последовавший за этим утверждением, был ему приятен. Эта маленькая кокетка сделалась вдруг чересчур самоуверенной! Разве его отец не предупреждал его о том, что он никогда не должен позволять женщине становиться слишком самоуверенной?

      – Но как же тогда ты можешь говорить, что любишь меня?

      – В тот день я полюбил ребенка. Но когда я увидел прелестную девушку, в которую превратился этот ребенок, я снова влюбился. Я никогда не буду лгать тебе, Зенобия! Я люблю тебя! Он взял ее за руку. – О, мой цветок, я и в самом деле люблю тебя! Сжалься же над несчастным князем, который готов положить к твоим ногам свое сердце и свое царство! Когда мы поженимся?

      – Скоро! – взмолилась она.

      – Я не могу долго ждать, Зенобия. Я одинокий человек и страстно желаю, чтобы ты была рядом со мной, чтобы я мог любить тебя, говорить с тобой, делиться с тобой всем!

      Эти его слова были как нельзя лучше рассчитаны на то, чтобы завоевать ее, и ничего лучшего он не мог сказать.

      – Я выйду за тебя замуж, как только позволят жрецы, – ответила она.

      Он приподнял брови, удивившись ее внезапному решению, и она улыбнулась.

      – Я ведь нужна тебе, мой Ястреб? Разве ты сам только что не сказал мне это? Наш брак на самом деле стал фактом с тех пор, как вы с моим отцом пришли к такому соглашению.

      Под сомнением оставалась лишь дата свадьбы. Логика подсказывает мне, что если мысль о том, что прошлой ночью ты был с Делицией, огорчила меня, значит, я, должно быть, немножко люблю тебя, хотя все еще не могу признаться в этом даже самой себе.

      – Ох, Зенобия, хотел бы я знать, какой же будет та женщина, в которую ты скоро превратишься! – сказал он.

      – А почему тебе это так интересно? Ведь ты будешь со мной и все увидишь! – засмеялась она в ответ.

      Он тоже рассмеялся:

      – Значит, я увижу это, мой цветок! Я увижу! – Потом, повернув лошадь