Черный корректор. Павел Мешков

с чувствами, тихонько взвыл:

      – Шайба-а! – и добавил такое из русского языка… Из таких его глубин…

      Какое-то время мы с дядей Олегом провели в созерцании лиц друг друга. На них было ярко написано удивление в смеси с гордостью. Гордостью за то, что в далекой Африке, или где-то там еще дальше, простой негр, пусть даже и очень способный сын вождя, может выражать мысли на той части великого русского языка, которая способна описать любой, даже самый сложный процесс одним коротким словом. Значит, есть еще надежда, что однажды русскоговорящее население Земли по численности превысит количество китайцев!

      – Этому тебя тоже папа научила? – обратился я к негру.

      Он слегка сжался, посмотрел на нас виновато и прошептал:

      – Это я сама…

      – Сама?!! – восторженно вскричали мы в унисон.

      – Папа говорила… Колдуну политика поясняла… Я в кустах сидела…

      А я-то, по честности говоря, совсем уж было решил, что вот оно! Свершилось! Нами, простыми астраханцами, раскрыта тайна зарождения русского языка! И место его зарождения! Ан нет! Облом есть облом.

      – Уф-ф-ф! – длинно, как всплывший кашалот, выдохнул дядя Олег. – Я уж думал… – Он огорченно потряс головой. – Ну, как учеба? Бумагу тебе, я вижу, дали.

      – Нет! Не дали! Хлопал сильно! Даже кричал… Вначале. Бежать хотел, я заклинание говорить. Они слушать. Не смеялся! Потом много хлопал! Женщин на землю падал! Бумага я сама взял… На стене много висел. Я взял два.

      – Покажи! – попросил дядя Олег, и негр в ответ на просьбу протянул застекленные рамки. В руки не дал, но и так хорошо было видно, что под стеклом крупно значилось: «Грамота… Дана коллективу… За успехи в…» На второй «бумаге» просматривался очень похожий текст.

      – Ну что ж! – серьезно сказал дядя Олег. – Бумага, как говорится, налицо. Большая круглая печать… Вот она! Все путем! Поздравляю! Можешь жениться на двух девицах сразу. У тебя ж две бумаги.

      – Правда?! Ура!!! – во все горло оглушительно гаркнул негр. – Слява КПСС! Овации! Моя будет жен больше папа!

      – В смысле? – поморщился дядя Олег, ковыряя пальцем в ухе. – Что значит «больше»?

      – Два жена моя есть, – пояснил негр. – Хочу жениться. Папа говорить: учись надо. Бумага надо. Вот бумага! – Он торжествующе потряс грамотами. – Два жениться! У папа три жена. Моя больше!

      – Дела-а! – покачал я головой и дал негру совет: – Ты особо не тряси своей «бумагой»! Вещь хрупкая. Не ровен час…

      Озабоченно осмотрев свой трофей, негр прижал рамки к груди, счастливо улыбнулся и торжественно заявил:

      – Моя папа умный ученая! Папа говорить мне, руски хороший люди! Добрый! Моя тоже умная! Моя будет вождем племени! Моя племя русски кущать никогда не будет! Папа не кущай, и моя не кущай! Мы умный! Спасиба! Слява КПСС! Аплодисменты! С Богом!