Литературный призрак. Дэвид Митчелл

с горничной превратился в наркотик. Один раз попробовал – и зависимость становилась все сильнее. Я думал о ней на работе. Когда я возвращался домой, мой член вставал, едва ключ касался замочной скважины. Если уже в прихожей чувствовался запах духов Кати – значит, она пришла. Если нет… приходилось довольствоваться виски. В офисе Хьюго Хэмиш и Тео решили, что я страдаю от разлуки с Кати, уговаривали после работы сходить в «Бешеных псов», пропустить по стаканчику. Чтобы развеяться. По правде сказать, воспоминания о Кати не особо терзали меня. В моей памяти они в другой кабинке, и, пока не понадобятся, случайно я на них не напорюсь. Горничная – другое дело. Мысли о ней меня преследуют неотвязно.

      Как-то раз я вернулся домой и увидел в прихожей тапочки госпожи Фэн. Я понял, что к нам пришла беда. Госпожа Фэн и Кати сидели за столом в гостиной. Они вели разговор об обличьях дьявола. Окончательный приговор Нилу Броузу был только что вынесен.

      – Нил, – произнесла Кати директорским тоном: она всегда прибегает к нему, когда сильно волнуется, но хочет показать, что полностью владеет собой, – Госпожа Фэн рассказывает мне о нашей гостье. Сядь, послушай.

      Мне хотелось пива. Хотелось в душ. Хотелось бифштекса с жареной картошкой и посмотреть матч «Манчестер юнайтед» – «Ливерпуль» по кабельному.

      – Выслушай госпожу Фэн! Это очень важно! Сядь!

      Раньше сядешь – раньше выйдешь. Я вздохнул.

      Госпожа Фэн терпеливо ждала, пока я усядусь и перестану ерзать.

      Она смотрела на меня так пристально, словно проводила опознание моей личности. Я почувствовал себя подозреваемым.

      – В этой квартире живете не только вы, – изрекла госпожа Фэн.

      – Знаю.

      – Еще маленькая девочка. Сейчас она прячется. Боится меня.

      Ничего удивительного, подумал я. Глаза у госпожи Фэн прямо как стеклянные двери. Когда она моргает, я отчетливо слышу, как скрипят створки.

      – Есть три варианта. Первый. Давным-давно нежеланных детей привозили ночью на остров Лантуа и бросали тут умирать от холода и голода среди диких зверей. Может, ваша девочка из этих. Но вряд ли – эти, древние, не любят селиться в современных домах. Второй вариант. Когда японцы во время войны оккупировали Гонконг, они вывозили сюда арестованных и заставляли рыть себе могилы. А потом расстреливали на краю. Может, девочка украла какую-нибудь ерунду, и ее расстреляли. Третий вариант. Девочка – дочь белого специалиста, который тут жил, и горничной. Мужчина уехал, а горничная бросила девочку возле дома.

      – Любящая мать, – вставил я.

      – Нил, помолчи!

      – Мальчик – это, конечно, бесчестье. Но девочка – еще хуже. С девочками часто так поступают, если родители бедны. Даже когда оба они китайцы и состоят в законном браке. В будущем расходы на приданое могут совершенно разорить родителей. Думаю, ваша девочка из них.

      Почему они в четыре глаза смотрят на меня? Чем я провинился?

      – Тут есть один нюанс, – сказала Кати. – Госпожа Фэн сказала, что такая девочка может привязаться к мужчине. То есть к тебе.

      – Ты хоть соображаешь, что говоришь?

      – Госпожа