Переболь. Лина Сальникова

бы ру́ки от памяти, и руки́

      не связала бы

      больше

      ничем

      никогда

      с тобой.

      Я бы выбросила все фенечки-узелки,

      в кислом привкусе нижней губы различая боль,

      надавив на неё сознательно языком.

      Отвязала бы руки от памяти, чтоб ни зги

      от себя больше не пытаться искать ни в ком.

      Чтобы встретиться

      наконец-то

      с самой

      собой.

      [Пытаешься говорить]

      1 —

      Пытаешься говорить из любви:

      только очерчиваешь профиль,

      только пытаешься добавить ему деталей —

      и любовь моментально приобретает вид

      события, приравненного к катастрофе.

      А широкий сюжет сужается, став банальным.

      3 —

      Пытаешься говорить (нас так тянет поговорить):

      искажаются твои контуры, почти стирают тебя повторы.

      Катастрофа всегда караулит нас изнутри,

      если мы из любви делаем сцену горя.

      [Пытаешься говорить]

      – 2

                  Так вот: так я тебя не люблю,

                  и не вижу, и не рисую.

                  Не придумываю, чего нет —

                  иначе к настоящему тоже ослепну.

                  Не совершаю движений губами:

                  ни лю

                  ни бля

                  ни блю —

                  прижимаюсь молча к мокрому поцелую.

                  Так выходит честней

                  горячий любовный слепок.

      – 4

                  Ни по,

                  ни цел,

                  ни ова —

                  губами не повторять.

                  Повторять бы лица овал:

                  просто линии вместо шрамов.

                  Чтоб горячий слепок сам себя создавал,

                  во вселенной застыв,

                  как в своей

                  естественной

                  раме.

      [Страдай же]

      Страдай же, страдай, если чувствуешь в этом важное.

      До небес и обратно. До помутнений разума.

      Все мы – отважная хрупкость, надрыв бумажного.

      Кто мы такие страданиям в нас приказывать

      терпеть, проявляться вполсилы и слезы сдерживать?

      Страдай же, страдай, если чувствуешь, как нахлынуло.

      Собою порезавшись, выплакать к чёрту прежнего,

      чтоб новым лечь на бумагу – простым, как линия.

      Страдай же, страдай. В себе принимай участие.

      Себя утешай до победного облегчения.

      Все мы бываем несчастны, чтоб стало счастливо.

      Чтобы ответить себе, наконец, зачем это.

      [Переписали ноты]

      Ей кажется, будто в ней переписали ноты —

      как будто у старого шлягера вышел кавер.

      И как-то совсем по-иному звучит суббота, весенне запевшая

      в городе сквозняками.

      Скрипичный ключ улиц (чтоб в них заплутал приезжий)

      на снежной январской