Анжелика и дьяволица. Анн Голон

сжал тогда ее в своих объятиях!

      Но тут сообщили о том, что пожаловала герцогиня де Модрибур, попечительница Королевских дочерей[1].

      Пришлось отправиться ей навстречу и позаботиться о несчастной, которой стало дурно на берегу.

      Всю вторую половину дня Анжелика пыталась привести герцогиню в чувство. Теперь бедняжка чувствовала себя лучше и вот уже час спокойно лежала в своей широкой постели. Анжелика отослала фрейлин, потому что отчаяние, которое они выражали при виде своей госпожи, могло потревожить целительный покой. Но теперь она сожалела о том, что не может отлучиться. Жоффрей не заглянул проведать ее, не передал никакой весточки, и Анжелике захотелось увидеть его.

      Еще она сожалела, что в порыве сострадания приказала перенести попечительницу в их покои в форте.

      «Следовало бы попросить госпожу Маниго приютить ее. Или госпожу Каррер? Кажется, над трактиром устроено несколько комнат для приезжих господ офицеров. Хотя там не слишком удобно и довольно шумно. А эта бедняжка нуждалась в тщательном уходе. Я опасалась, что она никогда не выйдет из своего странного изнеможения».

      Она вернулась к постели. Но почему-то ее взор избегал останавливаться на лице спящей среди кружевных подушек женщины.

      Несмелая хрупкая красота этого юного лица вызывала какое-то болезненное ощущение.

      «Почему я представляла себе герцогиню де Модрибур толстой старухой, вроде ее дуэньи Петрониллы Дамур? – размышляла Анжелика. – Это похоже на дурную шутку».

      Видимо, госпожа Каррер, которая помогала Анжелике раздевать герцогиню де Модрибур, тоже пребывала в замешательстве от божественного тела попечительницы. Анжелика услышала, как та что-то невнятно бормочет, покачивая головой в ла-рошельском чепце.

      Однако и она, и госпожа де Пейрак, будучи дамами Нового Света, привычными к самым неожиданным ситуациям, хранили молчание. За последние несколько дней они всякого повидали! Невозможно все время поражаться и воздевать руки к небу. Глядя на одежду жертвы кораблекрушения, ее юбку из желтого атласа, зеленовато-синее верхнее платье, красный шейный платок и лазоревый лиф, госпожа Каррер только позволила себе прошептать:

      – Вы только гляньте на ее оперение! Не женщина, а настоящий попугай.

      – Быть может, это новая парижская мода? – предположила Анжелика. – Госпожа де Монтеспан, царившая там, когда я оставила двор, обожала яркие цвета.

      – Возможно, но для деловой дамы, каковой, как говорят, она является…

      Юбки и верхнее платье были порваны и испачканы. Госпожа Каррер унесла их, чтобы выстирать и починить.

      Ярко-алое пятно брошенных на пол возле кровати красных чулок с золотыми стрелками привлекло внимание котенка. Спрыгнув с колен Анжелики, он присмотрелся к подозрительной вещи и по-хозяйски свернулся на ней клубком.

      – Ну уж нет, миленький, тебе тут лежать

1

Королевские дочери – большая группа девушек, прибывших из Европы (преимущественно из Франции) в Квебек (Новая Франция) по поручению и при финансовой поддержке короля Людовика XIV. Их браки с местными обитателями должны были способствовать увеличению франкоязычного населения Канады. (Примеч. перев.)