Истинное счастье дракона, или цветочная лавка попаданки. Алина Панфилова

другу.

      – Ты ведь всё слышал? – шепнула я. – Может, пойдёшь с ней?

      Кактус слегка порозовел, что было особенно заметно на его зелёной коже:

      – А то! – проворчал он беззлобно. – Там хоть сорок назойливых нет, которые то и дело пытаются спихнуть горшок на пол или отклевать мои колючки. Что я, злыдень какой, чтобы не помочь?

      Лёля, услышав его бурчание, радостно всплеснула руками и залилась звонким смехом:

      – Ой, прямо как папа говорит! Можно мне его, пожалуйста?

      Сердце чувствительно ёкнуло. Только сейчас до меня дошло, что придётся расстаться с этим милым ворчуном, который открыл мне дорогу в волшебный мир цветов.

      Без труда уловив мои сомнения, кактус прошептал:

      – Глэдис создавала нас для этого: делать жизни людей ярче и исцелять их сердца от тоски.

      Кажется, именно в этот момент я начала понимать, как на самом деле работает удивительная лавка оживших растений. Каждый цветок находит именно того, кому он нужнее всего.

      Пока я погрузилась в размышления, Лёля сунула руку в карман платья и протянула мне на ладони несколько медных монет вперемешку с парой серебрушек.

      – Тётя Камелия, этого хватит на кактус?

      Глава 18

      Своим невинным вопросом девчушка загнала меня в угол.

      А сколько это денег?

      Как называются здешние монеты?

      Много ли это или мало?

      И сколько на самом деле стоит кактус?

      Я растерянно замерла, понимая, что могла бы дождаться Изабеллы, отвести сороку в сторонку и расспросить про местную валюту. Но когда я заглянула в доверчивые глаза девчушки – чистые и глубокие, как летние озёра – сердце защемило, а в носу защипало, словно от горсти свежемолотого перца.

      – Более чем достаточно, – торопливо проговорила я, сгребая с её ладошки медные монетки и одну серебряную. Вторую оставила ей – пусть порадует себя сладостями.

      – Спасибо, тётя Камелия! – девочка бережно спрятала серебрушку в карман и, затаив дыхание, обхватила ладошками горшок с зелёным ворчуном.

      Кактус мгновенно втянул колючки, оберегая детские пальчики, и, хрипловато кашлянув, погрозил отростком-лапой остальным цветам:

      – Ведите себя хорошо! А ты, Камелия, не больно-то их балуй, спуску не давай. А то живо сядут на шею вместе с Изабеллой и ноги свесят. Ну, бывайте!

      – Счастливой жизни на новом месте! – я шмыгнула носом и проводила девочку до выхода, придержав тяжёлую дверь. Высыпала на чистый прилавок горсть монет и опустилась на стул, размышляя об оформлении уличной витрины.

      Сумерки медленно окутывали улицу. Один за другим вспыхивали фонари – сами по себе, будто повинуясь невидимой волшебной руке. Окна в доме мистера Харта по-прежнему темнели, будто хозяину нравилось жить при выключенном свете.

      А может, он просто ушёл, пока я возилась с Лёлей?

      – Я бы хотел, чтобы меня купил мальчишка, – неожиданно проговорил мухоловка, распахивая зубастую пасть. – С мальчишками всегда весело.

      – А меня пусть возьмёт